Кологривский волок

— Не сорок восемь и не сорок девять, а теперь уж все пятьдесят, — наконец изрек он. — Та-ак… Скажи-ка, кто президент в Индонезии?

— Да какое это имеет значение? — не выдержал Сергей.

— Имеет. Если вступаешь в партию, должен интересоваться международным вопросом. Газеты выписываешь?

— Районку, «Сельскую жизнь», еще «Крестьянку».

— Вот видишь, газеты получаешь, а не читаешь, — наставлял Белобоков.

— Некогда читать-то.

«Демагог доморощенный! Устроил политэкзамен парню», — подумал Ерофеев и, чтобы выручить Сергея, сказал:

— Есть предложение перейти к голосованию.

Голосование оказалось единогласным. Никто всерьез вопросы Белобокова не принимал, они только позабавили собрание, и все-таки самолюбие Сергея было затронуто: подрезал, старый краснобай, не зря его называют в селе ходячей газетой. Придется и ему, Сергею, заглядывать в них почаще, чтобы знать, что происходит за деревенской околицей.

С чувством душевного облегчения возвращался он в Шумилине. Очень хотелось ему в этот момент снова повстречать Евсеночкина, а еще лучше, послушал бы тот, что говорилось на собрании.

Большак уже начал просыхать, поля освободились от снега, он хоронился кое-где по оврагам да в лесах. В бороздах за щетиной стерни поблескивали лужи, земля отогревалась, млела под вешним солнцем; воздух был острый, бередливый, как прохладный морс.

Домой Сергей сразу не пошел, направился за гумна к реке, чтобы побыть одному, успокоить мысли, глядя на полноводную Песому, на подсиненный марью бор. Река вобралась в берега, гнали сплав, и сплавщики как раз появились веселой ватагой на том берегу, ожидая обычный в этом месте затор: подивились и обрадовались тому, что река пробила себе прямой ход, освободив их от большого аврала. Крикнули, словно бы забавляясь:

— Какая деревня?

— Шумилино.

— А че тихо, шуму не слыхать?

— Вас не хватает.

— Мы хоть счас переплывем. Магазин есть? Нет. Тогда не имеет смысла.

Позубоскалили, вскинули на плечи багры и, оставив после себя дымное облако от курева, тронулись дальше вниз по берегу. И Сергею захотелось так же беззаботно пойти с ними, в который уж раз побеспокоила мысль о том, что один он остался среди стариков в деревне, с непонятным упорством держит оборону на этом шумилинском угоре. Вряд ли удержать, потому что на глазах убывает деревня. А Ильинское строится, там заманчиво белеют новые сосновые срубы и шиферные крыши: не только река, но и жизнь пошла по иному руслу. Глядя на оставшуюся в стороне излуку, он представлял, как совсем остановится в ней вода и покроется круглыми листьями кувшинок, как заведутся в ней медлительные караси — старица. И, еще раз осмысливая нынешний день, он с благодарностью думал о людях, сказавших на собрании добрые слова о нем, и надеялся оправдать их доверие.

Тихие заводи для таких, как Евсеночкин, а ему пристало держаться стрежневого течения.

Еще холодил воздух запах талого снега, доносимый из бора, еще голы были занесенные илом береговые ивняки и ольховники, но на припеке по угору кой-где начала проклевываться нетерпеливая травка, за дорогой, прямо к насыпи приплескивала робкая зелень озими.

Сергей смотрел на нее с чувством душевного очищения, со стартовым желанием работы, которое приходит к земледельцу каждой весной. Скоро выезжать в поле.

15

Давно мечталось Сергею купить мотоцикл, и вот сельпо выполнило заявку: новенький голубой Иж, освободившись от деревянных реек упаковки, стоит на площади возле магазина, привлекая внимание мужиков и парней. Из рук в руки передают книжечку с инструкцией и техпаспортом, щупают сиденье, трогают ручки, иные норовят помочь накачивать шины, нашлись даже охотники сбегать в мастерские за бензином. К общему восхищению, мотоцикл завелся с первого качка. Филимон Шишкин, толкавшийся тут же, высказал свою похвалу вслух:

— Видали, что значит с легкой руки куплено! У Сереги любая техника поет! Своим ходом, что ли, поедешь домой?

— Конечно! Или толкать четыре километра?! Садись, дед, прокачу.

— Эта лошадка не по мне — шибко резвая. — Филя с присвистом хохотнул, поковырял пальцем в волосатом ухе и похвастался: — Молодой-то был, лисапед перегонял. На охоту пойдешь — верст двадцать другой раз отмахаешь.

— Насчет лисапеда загнул, — усомнились мужики.

— С места бы не сойти! — Для убедительности хлопнул оземь шапкой, так что пыль взвилась. — У Ракитиных лисапед-то был, батька их баловал. Который ни возьмется со мной вперегонки — не могли обогнать.

— Вот где рекорды пропадали! — посмеялся кто-то из парней. — Другой Владимир Куц.

— Я те пообзываюсь, муха зеленая! — пригрозил Филя и даже потрусил за парнем, развеселив публику.

Сергей для пробы прокатился туда-сюда по селу, подогнал мотоцикл к почте, чтобы заодно отвезти домой жену. Татьяна ни разу не ездила на мотоцикле, крепко охватив Сергея руками, все просила ехать потише, а самой нравилась быстрая езда, от которой захватывало дыхание и замирало сердце. В Заполице Сергей приостановил мотоцикл, спросил:

— Хорошо?

— Очень! Только чуть страшновато.

— Буду каждый день тебя на работу и с работы возить.