Колояр. Дилогия (СИ)

И все-таки Бакринский заговорил. Пусть и сбивчиво, перескакивая с пятое на десятое, но картина стала вырисовываться та, о которой я уже давно догадывался. В Кострому зачастили важные гости, и не только из Москвы, но и из Новгорода, Смоленска. И начались визиты с полгода назад. Активность эмиссары проявляли во всех сферах: в финансовых делах боярских семей, в строительстве загадочных корпусов в лесах Костромы, в поиске свободных магов, химерологов и прочего контингента, способного в кратчайший срок создать некую научную базу. Но больше всего посланцы, старательно скрывая истинные цели, упорно подталкивали Варфоломея Бакринского – главу Рода – к созданию клана. Вернее, они обещали дать герб брату, если он втянется в конфронтацию с торгуевским князем Щербатовым. Что именно должны были противопоставить Щербатову костромские заговорщики, Ярослав не знал. Но однажды его пригласили на какое-то тайное совещание, где собрались вся верхушка его семьи, а также Аляповы и Лужины. Там Ярослав и услышал, какую награду обещали им за войну против Щербатовых. Аляповы сразу согласились, так как их обида за изгнание еще была слишком глубока и не пережита. Война, конечно, не должна была вестись с помощью оружия. Скорее, тайные операции, финансовый подрыв, дискредитация транзитного хаба и прочие мелкие пакости. Тактика комариного укуса иногда полезнее сильного удара.

- Конкретно про Мирославу не говорилось, – продолжал рассказывать Ярослав. – Однако брат настаивал на ликвидации молодой княжны. Многие его не понимали и отговаривали от глупости, даже я. Смерть девушки привела бы к настоящей войне… Ну, так оно и случилось.

- То есть причины для убийства Мирославы утаивались?

- Так и есть. Говорю же, многие воспротивились, но Варфоломей уперся как бык. Подозреваю, ему нашептали на ухо те самые посланцы из столицы.

- Давай-ка, вспоминай их имена.

- Точно не скажу, но парочка самых настырных постоянно появлялись в доме Варфоломея. Фамилия одного – Соболевский. Точно. Он представлял Род Измайловых.

- Соболевский точно представитель Измайловых? – я замер.

- Уверен. Ошибиться не мог, – Бакринский закашлялся. Я поднес ему полный стакан воды, который тут же стал пустым. Ярослава била жажда после магических приступов. – Через Измайловых проходили денежные потоки. Небольшие, но для нашей глуши очень значительные.

- Этот Соболевский – он вообще кто?

- Обычная сошка в механизме боярских интриг, – поморщился Ярослав. – Эмиссар по важным делам, не больше. Приехать, дать указания, подкормить денежками – вот и вся деятельность. Уверен, сам по себе он не представляет собой ничего путного. Нуль. Просто Измайловы по каким-то причинам не хотели светить свою деятельность против Щербатовых. Князь Борис, насколько я знаю, имеет хорошую репутацию при дворе Великого князя.

- Несомненно, – рассеяно проговорил я. В голове вертелись кусочки мозаики, которые медленно, но, верно, складывались в картину. – Кто второй?

- Второго я не знаю. Но точно скажу, что он представлял интересы Семьи Елизаровых. Все. Теперь все.

- Хорошо. Спасибо, Ярослав. Сейчас Целитель осмотрит тебя, потом отведут в камеру.

Пока приглашенный Целитель спешно «ремонтировал» узника, я пил водичку и размышлял об услышанном и сопоставлял с рассказом Мирославы о столичном мажоре – молодом Измайлове – откровенно набивавшемся в родственники к Щербатовым. В свете откровений Ярослава по-иному начала просматриваться ситуация со сватовством. И скажу, смешно мне уже не было. Кто дергает Измайловых за ниточку? Кто такие Елизаровы? Вернее, какую роль играют они в деле костромского заговора?

С Лужиным беседа не задалась. Крепким оказался, паршивец. Орал, как резаный, когда клинок Ясни полосовал его тело и проникал под ребра. Не впечатлился дистанционными пытками, гад. Изрыгая проклятие о скорой смерти всего ублюдочного рода Щербатовых, Лужин корчился в блевотине и крови. Не понимаю, ради каких идеалов этот человек просто не назвал мне имен эмиссаров. Я ведь не требовал чего-то иного. Но костромской заговорщик уже настроился на смерть и ждал ее, героически утаивая многие тайны, ушедшие в могилу вместе с погибшими. Ничего не добившись, я приказал отвести его в камеру. Я и так многое узнал благодаря Бакринскому.

Пора ехать к Щербатову. Князь взял с меня слово, что я вернусь во дворец и расскажу о своих впечатлениях и о том, удалось ли мне узнать нечто новое. Попрощался с комендантом, сел за руль «хорьха» и внезапная мысль озарила меня подобно вспышке молнии на чистом ночном небе. А ведь Лужин не зря пытался сожрать свой язык. Заговор был очень разветвленным, а это могло значить, что в него вовлечены те Роды, о которых мы ничего не знаем. И какой вывод? Неужели все настолько плохо для Щербатовых?

«Я, вероятно, ошибся в исходных данных, – прошептал Ясни сытым голосом. – Потенциальная Сила твоих потомков весьма высока, но не настолько, чтобы стремиться сжить со свету бедную девушку. Появились иные возможности влиять на будущее».