Колокол по Хэму

Последним штрихом при превращении «Пилар» в исследовательское судно была установка быстросъемного плаката «Американский музей естественной истории».

— Эта штука должна обмануть немецкого шкипера, когда он взглянет на нас через перископ, — проворчал Хемингуэй, уезжая в тот день на верфь, чтобы привести яхту домой. — Может быть, его любопытство разгорится до такой степени, что он поднимет лодку на поверхность и высадится со своими людьми на борт «Пилар» посмотреть, кто мы такие и чем занимаемся, и мы встретим их огнем автоматов и противотанковых ружей и обстреляем субмарину из базук.

— Ага, — отозвался я. — А может быть, капитан немцев сумеет прочесть только одно слово — «американский», и, отведя свою лодку на полмили, потопит нас одним залпом стопятимиллиметрового орудия.

Хемингуэй сложил руки на груди и свирепо воззрился на меня.

— На немецких субмаринах класса «740» нет стопятимиллиметровых орудий, — презрительно заявил он. — Только восьмидесятивосьмимиллиметровая пушка и двадцатимиллиметровые зенитки.

— На новых моделях класса «XI» стоят стопятимиллиметровые орудия, — возразил я. — А их пулеметы 50-го калибра разнесут «Пилар» в клочья еще до того, как вы вытащите на палубу базуку или противотанковое ружье, а уже тем более — зарядите их.

Хемингуэй смерил меня долгим взглядом и усмехнулся:

— В таком случае, Лукас, мой загадочный друг, мы — я уже говорил об этом полковнику — окажемся в глубоком дерьме. И ты вместе с нами.

* * *

О том, что я оказался в глубоком дерьме, мне стало ясно уже на следующий день после нашей эскапады с фейерверками.

Я сам поставил себя в такое положение, что должен был выбирать — доложить ли, что я незаконно проник на борт яхты, принадлежащей американской некоммерческой организации (не говоря уже о том, что при моем содействии на ней вспыхнул пожар) и практически наверняка лишиться работы, либо умолчать о своих похождениях, дождаться, когда Дельгадо или ему подобные узнают о них и доложат начальству, и уж тогда точно остаться не у дел. Дополнительные трудности для меня создавали пропажа шифровального блокнота и исчезновение женщины из публичного дома. Я решил повременить с докладом об этих второстепенных фактах, и чем дольше я стану ждать, тем более очевидными будут выглядеть мои некомпетентность и лживость, когда правда наконец выплывет наружу. Однако, вздумай я признаться в своих грехах, возникло бы впечатление, будто я провалил задание шпионить за Хемингуэем и выполнял его приказы за счет Бюро.

Обо всем этом я написал в рапорте и после нападения на «Южный крест», приехав в Гавану по делам организации, отвез его в явочный дом, чтобы передать Дельгадо.

Дельгадо опоздал на несколько минут. Он явился в чистой рубашке и соломенной шляпе, низко надвинутой на глаза. Со своим обычным нахальством он вскрыл конверт с докладом, прочел его и поднял на меня взгляд.

— Лукас, Лукас... — В его голосе слышались изумление и гадливость.

— От вас требуется только передать рапорт, — бросил я. — И потребовать, чтобы Бюро установило личность женщины и лысого мужчины с яхты. В случае необходимости я предоставлю их фотографии и отпечатки пальцев, и мы запросим их досье, если таковые имеются.

Дельгадо постучал пальцем по моему рапорту.

— Если я передам этот документ Гуверу, тебя отстранят от операции и вышвырнут из ОРС еще до того, как ты успеешь прочесть эти досье.

Я внимательно присмотрелся к нему. Уже не в первый и даже не в десятый раз я представил, как мои кулаки врезаются ему в лицо и живот, если дойдет до потасовки. Драка будет серьезная. Я знал, что Дельгадо, вместо того чтобы боксировать, попытается убить меня голыми руками.

— Что вы имеете в виду? — спросил я. — Это не первая противозаконная операция, в которой я принимаю участие.

— Но первая, которую ты осуществил без указаний сверху, — ответил Дельгадо, язвительно кривя губы в ухмылке. — Разве что если ты счел таковым приказ Хемингуэя.

— Мне было ведено выполнять его требования, чтобы втереться к нему в доверие, — возразил я. — Я не смогу выполнить задание, если Хемингуэй не будет мне доверять.

— Почему ты решил, что он тебе доверяет? — спросил Дельгадо. — Неужели ты думаешь, что директор хочет, чтобы человек из его ОРС прятал шлюх от кубинской полиции? Притом подозреваемых в убийстве.

— Она не убивала Кохлера, — сказал я.

Дельгадо пожал плечами.

— Ты не можешь знать этого наверняка. В таком деле все возможно.

— От вас требуется только передать рапорт, — повторил я.

Дельгадо покачал головой и подтолкнул ко мне конверт с докладом.

— Нет, — сказал он.

Я моргнул.

— Перепиши рапорт так, чтобы из него было трудно понять, где ты раздобыл блокнот Кохлера и названия книг, которые используются для шифровки, — велел Дельгадо. — Это Должно прозвучать уклончиво — например, олухи Хемингуэя случайно наткнулись на них. Таким образом ты сохранишь свое место, а нам не придется вновь организовывать операцию с самого начала.

Я откинулся на вертикальную спинку кресла, не спуская глаз со своего связного. «Зачем ты это делаешь, Дельгадо... или как там тебя зовут по-настоящему?»