Колокольчики династии Минь

Вадим Глухарев проснулся – и тут же пожалел об этом.

Ему снился такой замечательный сон, так жалко, что этот сон прервался…

В этом сне он набил кому-то морду и получил от этого огромное удовольствие. Реальность же его ничем не могла порадовать. Реальность была беспросветна.

Первое, что он почувствовал, как только проснулся, – жуткую, мучительную головную боль. Да, вчера он явно перебрал в том заведении – как оно называлось? «Яма»? Или «Нора»? Или «Берлога»? Да какая разница! Важно, что он принял слишком много, и пойло, которое ему там наливали, было самого скверного качества. Надо же, а Борька говорил, что там наливают настоящее односолодовое виски. Борька, конечно, известный придурок, что он понимает, ему что виски, что тройной одеколон – разницы никакой.

А что было делать? Ему нужно было хоть как-то оторваться, отвлечься, отключиться от проблем.

А проблем у него было выше головы.

Начать с того, что эта стерва, его бывшая, вместо того чтобы тихо сдохнуть или хотя бы исчезнуть с горизонта, пытается качать права, претендует на его, Вадима, деньги. Да он скорее удавится, чем даст ей хоть копейку!

Кстати, у него и денег нет.

От этих мыслей головная боль накатила с новой силой.

Вадим вспомнил своего знакомого по армии Ваську Дятлова. Тот говорил, что голова у него никогда не болит – а чему там болеть, когда там одна кость?

Вадим с трудом поднялся на ноги, добрел до ванной, встал под горячий душ. От жестких, горячих струй стало немного легче, хотя голова все еще болела, и вдобавок в ней зазвучал какой-то противный, назойливый звон.

Не сразу, но Вадим все же понял, что этот звон существует не только у него в голове. Это звонил его мобильный телефон.

Вадим вышел из ванной, нашел телефон – почему-то на полу в прихожей, поднес его к уху.

– Глухарев! – прохрипел он по старой привычке.

– Живой еще, Глухарев? – раздался в трубке смутно знакомый голос. – А ты, Глухарев, не забыл, какой сегодня день?

– Какой? – тупо переспросил Вадим, все еще не узнавая сиплый голос в трубке.

– Совсем у тебя плохо с памятью, Глухарев? Сегодня – пятнадцатое число!

– Пятнадцатое, – прохрипел Вадим, все еще не понимая, – и что с того?

– А то, что ты мне клятвенно обещал сегодня все отдать. И с процентами!

Только теперь до Вадима дошло, кто это звонит.

Это был Степаныч. Тяжелый, опасный человек.

Говорили Вадиму не связываться с ним, не занимать у Степаныча денег, у кого угодно, только не у него, но у Вадима не было другого выхода, больше никто ему не давал в долг, все знакомые знали его как облупленного. А деньги были нужны до зарезу, вот и пошел он к Степанычу на кладбище.

Степаныч работал на этом кладбище бригадиром. В его подчинении были трое мрачных молчаливых землекопов и несколько узбеков-гастарбайтеров.

– Степаныч, – заныл Вадим, – я отдам… я все отдам, обязательно, и проценты тоже…

– Конечно, отдашь, – невозмутимо ответил голос в трубке, – мне всегда отдают. И знаешь почему?

– Почему? – машинально переспросил Вадим, хотя и знал, что не надо этого делать.

– Потому, что те, кто не отдал, давно уже вычеркнуты из списка.

– Из какого списка?

– Не догадываешься? Я думал, ты более догадливый! Из списка живых, Глухарев! Те, кто мне не отдал, похоронены вторым номером! Знаешь, что это значит?

Вадим знал, что это значит. Вторым номером на кладбище у Степаныча хоронили трупы, от которых нужно было избавиться. Накануне официальных похорон эти трупы закапывали в свежевырытую могилу, присыпали сверху землей, на следующий день в той же могиле, поверх второго номера, хоронили законного покойника, и о втором трупе можно было забыть навсегда.

– Степаныч… – прохрипел Вадим. – Степаныч, можешь не беспокоиться, я все тебе отдам… дай мне только неделю… я тебя очень прошу…

– А что мне беспокоиться? Это тебе нужно беспокоиться. Беспокоиться и торопиться. Неделю я тебе не дам, неделя – это слишком много, но три дня, так и быть, дам. Запомнил, Глухарев? Три дня, и ни одной минутой больше! Если через три дня не отдашь вместе со штрафом за просрочку – все, можешь готовиться к погребению! Правда, венка от друзей и родственников я тебе не обещаю…

Вадим хотел что-то ответить, но в трубке уже звучал прерывистый сигнал отбоя.

Что же делать-то? Где достать денег? Степаныч – человек конкретный, он шутить не будет…

Вадим тупо смотрел на телефон – и вдруг тот снова зазвонил.

В голове у него мелькнула дикая надежда, что Степаныч передумал и звонит, чтобы дать ему больше времени… как же! Жди! С какого это перепугу?

Тем не менее Вадим с непонятной надеждой схватил телефон, поднес к уху, проговорил:

– Да, Степаныч?

– Это не Степаныч, – отозвалась трубка, – это Аркадий Борисович. Аркадий Борисович Варшавский. Вы не забыли, господин Глухарев, что должны мне денег?

Вот черт!

Этого еще не хватало…