Колокольчиковый колодец

Супруги, оставшись вдвоем, огляделись, весь стол секретарши был усыпан серым птичьим пухом и перьями.

– О-о-о… – простонал Борис Ефимович.

– Тебе нехорошо? – спросила жена.

– Нехорошо… – вяло произнес Жадовский, – и как он ее терпит?

– Кого?

– Эту ворону.

– Ну, почему ворону? Она еще достаточно молодая женщина, правда, резковатая, но каждому свое.

Жадовский начал понемногу приходить в себя. В это время в углу за занавеской кто-то завозился, потом раздалось хлопанье крыльев.

– Это попугай, – пояснил Борис Ефимович, – он меня еще в прошлый раз напугал, – и он заглянул за занавеску, но там, к его удивлению, никого не было. И тут ему на голову что-то мягко шлепнулось.

– Люсенька, посмотри, что там такое.

– Ой, Борис, да это же птичий помет, – сказала она растерянно.

– Говорю же, где-то здесь живет попугай. Клетку его, наверное, секретарша куда-то переставила, – со злобой сказал Борис Ефимович. И тут они, в самом деле, увидели попугая. Тот сидел на занавеске под самым потолком.

Это был самый обыкновенный, ничем не примечательный зеленый попугайчик, каких любят заводить немолодые одинокие женщины. Клюв у него был приоткрыт. Казалось, он хитро уставился на Бориса Ефимовича и как будто хотел ему что-то сказать.

– Кыш, чертова птица, – замахнулся он на нее.

– Борис, успокойся, я уже все убрала, – пыталась утешить мужа обеспокоенная Людмила Львовна, – сейчас войдет секретарша и пригласит нас к директору. Успокойся, говорю тебе. Бог с ним, с этим попугаем.

И в этот же момент попугай четко и отрывисто закричал:

– Бер-рия хор-роший… Бер-рия хор-роший…

Дверь открылась так неожиданно, что супруги Жадовские вздрогнули.

– Лука Петрович вас ждет. Заходите, – как всегда резко, произнесла секретарша.

И тут произошло невероятное – секретарша внезапно замахала руками, как крыльями. Надо полагать, это был жест приглашения.

– Благодарю, – как можно более приветливо сказала ей Людмила Львовна, и они вошли в кабинет генерального подрядчика, директора строительной фирмы «Адонирам» Луки Петровича Берия.

Что за чудесный человек был этот Лука Петрович! Он сдержанно выслушал сбивчивый рассказ Бориса Ефимовича, поддержал эмоциональную речь Людмилы Львовны и тут же сказал им, успокаивая обоих:

– Сейчас мы во всем разберемся.

– Да вы понимаете, дома на месте нет! – в отчаянии воскликнул Борис Ефимович.

– Как это нет, дорогой мой? Он там, где ему положено быть, – ответил Лука Петрович.

– А где ему положено быть? – оживился Жадовский.

– На своем месте.

– В Облепиховке? – спросила Людмила Львовна.

– В Облепиховке, – подтвердил Лука Петрович.

– Но мы там были несколько раз, и там ничего, кроме котлована, нет, – суетливо заметил Жадовский.

– Это вам показалось, друзья мои. С людьми иногда еще и не такое случается. Им мерещится черт знает что, вот и вам померещилось то, чего на самом деле нет, – загадочно произнес Берия.

– Как вас понимать, Лука Петрович? Значит, нам и дом померещился? – испуганно уточнил Жадовский.

– Что вы, милейший, я как раз считаю наоборот. В нашем ведомстве все наоборот, – и он добавил значительно и с расстановкой, – на-о-бо-рот.

– Что… на-о-бо-рот? – с нарастающим испугом спросил Жадовский.

– То и значит, что дом ваш на своем месте. Мы своих подопечных не обманываем, дорогой мой Борис Ефимович, а вы, я вижу, здорово перенервничали.

– Как же не перенервничать? Несколько раз подъезжаем к дому, а его все нет, – возмутился Жадовский.

– Я, конечно, вас понимаю, но простите за банальность, нервы надо беречь, – посоветовал Лука Петрович, – они вам еще пригодятся.

– А как же главный архитектор? – спросил Жадовский.

– Что главный архитектор? – переспросил Лука Петрович.

– Да вы понимаете, он сказал, что вас вообще не знает, – возмущенно произнес Борис Ефимович, – он мне сам только что это заявил.

– Это Иннокентий Дмитриевич-то меня не знает? – Лука Петрович засмеялся, – вы явно что-то путаете, дорогой мой. Мы с Аборским приятели давнишние, вы даже не представляете себе, насколько давнишние, и мы с ним не одно дело уже сделали.

– Позвоните ему, пожалуйста, сейчас, – попросила Людмила Львовна, – отчитайте как следует, чтобы он от своих слов не отказывался.

– Хорошо, – согласился Лука Петрович и поднял трубку, – Клара Карловна, соедините меня, пожалуйста, с Аборским.

– Клара Карловна… – испуганно спросил Борис Ефимович, – кто это?

– Это секретарь. Да вы ее знаете, вон она, в приемной сидит, – ответил Лука Петрович и участливо добавил, посмотрев на Жадовского, – ой, голубчик, да вы явно перенервничали, явно. Вам, батенька, к доктору бы надо.

– Надо, да все нет времени, – согласился Жадовский, – мы так много работаем с Людмилой Львовной в нашей компании, что о себе и подумать некогда.

– Что значит «нет времени»? – усомнился Лука Петрович, – вы хотите, чтобы его было у вас много?

– Хотелось бы, – утвердительно сказал Жадовский.

– Может, когда-нибудь это так и будет, – загадочно ответил Лука Петрович, – а пока я вам посоветую вот что. Есть у меня один знакомый доктор, чудесный, я вам доложу, специалист. Дело свое знает лучше многих. Может, слышали? Его фамилия Струпьев.