Колокольников –Подколокольный

Вечереет. Темнеет быстро. Слушайте, давайте остановимся. Давайте все-таки по навигатору. Илюха включает навигацию на мобильном. У него голосовое управление – деревня Макушкино, важно велит он. И у нас начинается настоящая смеховая истерика, когда через несколько секунд приятный голос мудрой, способной все простить и, несомненно, очень красивой женщины спокойно отвечает:

– Маршрут построен. Дорог нет.

На пустой реверсивной полосе мальчик сидит около ведра. Сейчас у него спросим. Он русский. Он местный. Он знает тут все.

– Мальчик, это еще трасса или уже развязка? Это вообще куда дорога?

Он в резиновых сапогах, с ведром, полным непородистых грибов: сыроежек, лисичек, маслят. Мальчик лет двенадцати.

– А это никуда дорога. Ее не построили еще. Все через Яконово объезжают.

– Зачем же ты сидишь со своими поганками на дороге, которая не ведет никуда?

Мальчик улыбается. У него кривоватые зубы.

Мы чертыхаемся и переминаемся с ноги на ногу. Ругаемся между собой. Обзываемся, как в школе. Смотрим вдаль. Сашич и Дронова стоят в обнимку. Холодно на ветру. В глубоких колеях на обочине вода отражает бледное небо.

Русская осень, октябрь, багрец и золото, унылая пора, нивы сжаты, рощи голы – все то, что мы всосали с молоком матери, выучили по букварю, то, что во времена наших детств в осенних газетах торжественно называлось «родиной Октября»…

Сашич снимает бейсболку:

– Надень-ка, рыжий, шапку. – Он протягивает бейсболку мальчику.

Но мальчика нет, куда-то девался, его нет нигде, только развороченные края придорожного перелеска, пустая кривая изба у обочины, замерший тяжелый каток, огромное поле и далекий костер...

Где мальчик? Исчез… Когда он успел отойти так далеко?

Мы всегда знали, что наша родина – строгая женщина в платке, такой она смотрела на нас с плакатов, знакомых с детства. На плакате, в платке – к такой родине мы привыкли. «Это наша родина, сынок» – так мы приговаривали всегда. Но оказалось, что там уже давно тире, а не запятая. Пока нас не было, родина превратилась в озябшего мальчика на дороге в никуда.

Это наша родина – сынок.

Извини, мы не сразу узнали тебя.

        Народы

Действующие лица

Вадим Иванович, представитель местной  власти, председатель колхоза или сельсовета.

Надежда, сельская учительница.

ГОСТЬ.РАССКАЗЧИК.

Октябрь, в полях ветер и листья, и кажется, что октябрь везде, на всем белом свете, и листья летят по всей земле… В кабинете Вадима Ивановича, главы сельской администрации, уютно, натоплено, пахнет яблоками, печкой. На стене портрет президента, икона Николая Чудотворца и карта района.

Вадим Иванович сидит за столом и смотрит на своего Гостя – невысокого щуплого мужчину в кепочке, джинсах и пиджаке, смуглого, темноглазого, явно нездешнего, «неместной» наружности. Гость сидит на стуле перед столом председателя, с любопытством глядя по сторонам.

Входит Надежда, молодая учительница сельской школы.

Надежда. Звали, Вадим Иваныч?

Председатель. Давай, Надежда, помогай разбираться. Видишь, гость у нас.

Надежда смотрит на Гостя, и он молча приветливо улыбается ей.

Надежда вопросительно смотрит на председателя.

Председатель. Не пойму, кто такой. Хоть милицию вызывай.

Надежда. Может, Оли Мухиной родня, с Пеновского района? Они там, в Пено, все рехнутые маленько.

Председатель. Ты ксенофобию не разводи, пеновские нормальные ребята. Какой язык детишкам преподаешь?

Надежда. Английский.

Председатель.Вот и действуй. По-русски он не шарит, вот что. Мужики у колодца обнаружили. И сидит на корточках, и курит, совсем как наш. А по-русски-то не шарит.

Надежда поправляет косыночку на голове и строго, как на ученика, смотрит на Гостя.

Надежда. Инглиш?

Гость нерешительно кивает.

Надежда. Нид хелп?

Гость. Вайфай?

Председатель (усмехается, так как от детей своих и внуков знает, что такое вайфай). Вайфай, как же… «Макдональдс» еще… Суши-бар… Надя, скажи ему, у нас интернет только на кладбище. Кладбище на пригорке, на кладбище колокольня, на колокольне модем хорошо ловит.

Надежда. Что вы здесь делаете? Откуда вы?