Коломбине дозволено все

НИКА. И как еще! Но это мелочь. Как я теперь домой доберусь?

КОЛОГРИВ. Я вас отвезу.

НИКА. Это ж надо – сбить не только с ног, но и с каблуков!

КОЛОГРИВ. Я же сказал – извините!

НИКА. Вы полагаете, что этого достаточно? Ладно! Где ваша машина? В конце концов, я могла от такого толчка не каблук, а ногу сломать. А это намного хуже.

И она пленительно улыбнулась.

Рыдай, Людмила! «Море нежности» отхлынуло от твоих берегов! Оно только что нашло себе другие берега. Стоит посмотреть, как Кологрив сопровождает к машине Нику – не ведет, а несет!

Поневоле возникает вопрос – зачем Ларисе эта странная затея. Ника, несомненно, ярче и завлекательнее ее самой. Так где же логика? Логика есть. Женская. Лариса не может сама отбить Кологрива у Людмилы – по приведенным выше причинам. Значит, требуется какое-то сильнодействующее средство. Такое, как Ника. Зачем, спрашивается, понадобилась банка растворимого кофе? А чтобы Ника пригласила Кологрива в гости на чашечку этого коварного напитка, вечного предлога для всяких неожиданных вещей.

А зачем знакомить их таким сложным образом?

А как же иначе? Постучаться к Кологриву в кабинет и сказать: «Олег Дмитриевич, можно вас с подругой познакомить?»

Кроме того, Кологриву незачем раньше времени узнавать о контактах Ники и Ларисы. Таков план. Для знакомства требовались следующие условия:

а) чтобы Кологрив не мог от него отвертеться;

б) неординарные, с примесью романтичности;

в) первая беседа должна быть достаточно долгой, чтобы потянуть за собой последующие.

И операция «Каблук» всем этим условиям удовлетворяла.

Стало быть, пусть Ника едет в кологривской машине к себе домой – поить Кологрива кофе и строить ему глазки. А Лариса с Никиными туфлями в сумке пусть продумывает дальнейшие операции – «Вокал», «Боевой ишак» и «Природа».

Итак, «Вокал».

В ресторане, где работала Ника, днем обычно продавались билеты на вечер. Но не на всякий, а на тот, четырежды в неделю, когда дается программа. Программа – это Ника в вечернем платье на фоне ансамбля, поющая всякую ерунду. При этом она с микрофоном спускается в зал, забредает к самым дальним столикам и имеет огромный успех. Ей аплодируют и делают всякого рода предложения. Девяносто девять процентов Ника отклоняет, а оставшийся один обеспечивает ей постоянный бурный образ жизни.

Поздно вечером Лариса позвонила Нике.

НИКА. Этот твой Кологрив – обыкновенный мартовский кот. Влей в него бутылку коньяку – и он твой.

ЛАРИСА. Не-е, такой он мне не нужен!

НИКА. Легенду принял без сомнений. Работаю в вечерней школе, преподаю немецкий язык! Бр-р!

ЛАРИСА. Почему не в библиотеке?

НИКА. Он слишком крепко в меня вцепился. А в какую библиотеку я его приглашу в гости? Пришлось переиграть. Так что он знает, что у меня вечера заняты, и не претендует на них. Насчет пригласительных я договорилась. Операцию «Вокал» проворачиваем на следующей неделе. На раньше билетов не было. А до этого я с ним пару раз встречусь…

ЛАРИСА. Валяй!

Так что обманули красавца Кологрива. Правда, вранье получилось грубоватым. Из тысячи учительниц одна, может, и носит распущенные волосы ниже спины и крошечную сумочку. Учительская сумка вмещает три стопки тетрадей, две пачки пельменей, хрестоматию и сменную обувь. Но такие детали замечает только женщина.

Лариса не очень-то одобряет Никин образ жизни. Но она знает как бы двух Ник – до и после личного катаклизма. И в ее восприятии вчерашняя Ника все еще затмевает сегодняшнюю. Такова природа Ларисиной снисходительности. Соймонов о первой Нике ничего не знает, а вторую крепко невзлюбил, и с полным на то основанием – она его несколько раз жестоко высмеяла. Нике-то что, а Лариса выслушала по этому случаю нуднейшую нотацию.

Поэтому ей стоило большого труда подбить Соймонова на выход в ресторан. Он, скрепя сердце, согласился. Видимо, подсознательно сыграл роль тот факт, что среднестатистический мужчина полтора раза в год водит свою среднестатистическую женщину в ресторан.

В основу операции «Вокал» легла любовь Людмилы к светскому образу жизни. Она обожала блистать у стойки бара избытком косметики, да еще при завлекательном полумраке и цветомузыке. И в таких случаях старалась выглядеть наилучшим образом. Лариса весьма дипломатично навела ее на мысль, что неплохо бы Кологрива вытащить в ресторан – кстати, и билеты есть, а программа там хорошая!

И клюнул Кологрив, чувствовавший себя в долгу перед ними обеими – Лариса его выручила в беде, а Людмилу он давно никуда не водил.

Но не упрекнет ли строгий критик мою героиню за легкомыслие? Ей, несознательной, глушить бы личные неурядицы работой и утешаться творчеством, а она всякие дикие авантюры изобретает, людей за нос водит. Ведь так?