Коломяги и Комендантский аэродром. Прошлое и настоящее

«За последние дни население Коломяг переживает большую тревогу по причине начавшейся авиационной недели, — с горькой иронией отмечалось в „Петербургской газете“. — Думают образовать общество взаимного страхования от несчастных случаев вследствие падения на коломяжские головы».

Однако трагические происшествия не останавливали порыва русских авиаторов. Комендантский аэродром стал свидетелем не только трагических, но и славных страниц авиации.

В конце сентября 1910 года в ходе Всероссийского праздника воздухоплавания летчик Г.В. Пиотровский совершил первый в России перелет над морем. Точнее, путь его пролегал над Финским заливом, — из Петербурга в Кронштадт. Пиотровский произвел его на аэроплане «Блерио XII», который современники называли «белой стрекозой».

Среди летчиков Пиотровский славился как отважный и удивительно хладнокровный человек, его считали «отчаянным летуном». Когда во Франции он учился летному делу (Пиотровский получил диплом авиатора за номером 195), то совершал такие головокружительные полеты и так часто ломал летательные аппараты, что Блерио просил заменить его другим офицером. А когда лейтенант Пиотровский выводил свой самолет на аэродром, то другие авиаторы уводили свои аппараты в ангары. Они уже не решались подниматься в воздух, опасаясь, что отчаянный Пиотровский или налетит на них, или расшибет их на летном поле.

Напарник лейтенанта Пиотровского, механик Андрей Черепков, также был интересной личностью. Бывший матрос Балтийского флота, он служил прежде в отряде подводного плавания, ходил на подводной лодке. Однако из этой стихии его потянуло в авиацию. Когда русских моряков командировали во Францию для обучения воздухоплаванию, в числе других по его собственному желанию назначили и Черепкова. Он исправно изучал конструкции аэропланов, совершил несколько полетов с летчиками и, наконец, выдержав установленный экзамен, вернулся в Россию. Авиаторы неизменно отзывались о нем с большой похвалой как об опытном механике.

Перелет из Петербурга в Кронштадт не планировался организаторами праздника воздухоплавания, это был самовольный поступок Пиотровского. Дело обстояло так: около пяти часов вечера Пиотровский поднялся с Комендантского поля, покружил немного над аэродромом, а затем его «белая стрекоза» скрылась из глаз. Публика напрасно ждала возвращения Пиотровского, а спустя полчаса это ожидание переросло в беспокойство, так как стало известно, что авиатор поднялся в воздух с небольшим запасом бензина — всего на один час полета. Во все стороны от аэродрома отправили казаков — «для разведки и наведения справок», однако они вернулись ни с чем.

Только около семи часов вечера пришло известие по телефону, что Пиотровский находится в Кронштадте. «Оказалось, что смелый авиатор с тем и поднялся в воздух, чтобы спуститься затем в этой крепости, куда еще никто не попадал иначе, как по воде или по льду, — говорилось в журнале „Вестник воздухоплавания“, — пренебрегши той опасностью, которой он подвергался вместе с пассажиром в случае падения, где никто его спасти не мог (охранных судов нигде не было — этот факт в особенности должен быть отмечен). Лейтенант Пиотровский блестяще выполнил эту задачу, употребив на весь перелет не более получаса».

На следующий день Пиотровский, оставив свой аэроплан в Кронштадте, появился на Комендантском поле. Публика устроила ему бурную овацию. В Кронштадте смелого авиатора чествовали целый день — и моряки, и публика, и ученики местного реального училища, которым Пиотровский по их просьбе прочитал на открытом воздухе лекцию о воздухоплавании.

Вместе с тем власти едва не оштрафовали Пиотровского за «своевольничество», но победителей, как известно, не судят.

В глазах публики Пиотровский стал героем, и на обратный перелет из Кронштадта в Петербург он получил уже официальное разрешение. Совершить этот полет летчик намеревался 1 октября 1910 года, в последний день праздника воздухоплавания, однако на сей раз удача ему не улыбнулась.

Кронштадтцы уже несколько дней с нетерпением ждали обратного полета Пиотровского. В ожидании перелета множество народа каждый день приходили на косу за минными казармами, где стоял аэроплан. Когда же наконец стало известно о полете, с самого утра публика шла и ехала к месту взлета авиатора. На кронштадтском рейде встали пароходы и катера на случай помощи отважному летчику, который решился лететь, несмотря на дувший в тот день сильный порывистый ветер.