Колония

Ты хочешь от одного избавиться, Айна, вот и скажи от которого.

Я могу помочь, сказал Франсис.

Помолчи, Франсис, сказала Марейд.

Ты знаешь, что я не стану молчать.

Знаю, Айна.

Ты всегда своего добиваешься, Михал.

Значит, как-нибудь дотерпим.

Только если ты мне дашь еще денег. Поровну за обоих.

Да англичанин у тебя почти не бывает. Почти ничего не ест.

Тогда я и француза вытурю.

Михал рассмеялся.

Ну давай, Айна.

Они повернулись спиной к утесам и зашагали обратно; пока добрались до деревни, небо успело совсем потемнеть. Марейд заперла курятник, дважды стукнула кулаком по железной двери.

Спите спокойно, курочки.

Вечером в воскресенье, пятнадцатого июля, Патрик О’Ханлон выпивает в баре при боулинге в Западном Белфасте. Он нынче справляет шестьдесят девятый день рождения. Выясняется, что двое каких-то мужчин повредили его машину. Патрик выбегает на улицу. Двое на «форде-кортине» вмазались в его припаркованный автомобиль. Он подходит к этим двоим — оба республиканцы. Они стреляют в него, женатого, отца троих детей, католика, механика на пенсии и владельца автомастерской — он дважды заявлял в полицию, что у него угнали машину. Патрик О’Ханлон умирает сразу после госпитализации.

Джеймс принес в будку яйца, свежее молоко, ветчину, две зажаренные рыбины, плюшки и фруктовый пирог. Постучал в дверь. Ллойд работал за мольбертом.

Вам бабушка прислала.

Спасибо.

Ллойд вскрыл пакет.

Похоже, бабушка твоя очень хочет, чтобы я отсюда никуда не дергался.

Джеймс рассмеялся.

Очень на то похоже.

Передай ей мою благодарность.

Вы тут сколько будете?

В этот раз дольше.

Как дела-то?

Идут.

У меня тоже.

Ллойд кивнул.

Тогда ступай работать, Джеймс.

А можно мне сегодня здесь побыть?

Нет.

Я вам деревенские новости расскажу.

Никаких разговоров, Джеймс. Никаких сплетен.

Могу и помолчать. Ничего вам не скажу.

Не пойдет, Джеймс.

Хотите, тупиков покажу?

Нет. Я работаю. Никаких разговоров. Никаких сплетен. Никаких тупиков.

Вы же сказали, что хотите видеть тупика. Ллойд швырнул кисть.

Да чтоб тебя, Джеймс. Ладно. Пошли смотреть тупика.

Они отправились на утесы по тропке, по которой обычно ходил Ллойд.

Ничего там нет, Джеймс. Я эти места уже хорошо знаю.

А вы погодите.

Они двинулись дальше, Джеймс внимательно вглядывался в землю. Потом сел на корточки.

Там целая колония у вас под ногами, мистер Ллойд. Копошатся под землей, а вы и не видите. Джеймс засунул руку в нору и вытащил тупика — протестующая птичка крутила головой с оранжево-кадмиевым клювом и дергала лапами.

Какой крошечный, сказал Ллойд. Меньше, чем я думал. И коготки острые.

Ими копать удобно.

Ллойд заглянул в нору.

А там птенчика нет?

Может, есть, а может, и нет.

Джеймс засунул руку поглубже, вытащил комок мягких серых перьев. Взял самку в одну руку, птенца в другую, засмеялся, потому что самка пыталась разодрать его клювом и когтями, дергалась и вырывалась, пытаясь дотянуться до детеныша. Птенец не шевелился, неотрывно глядя на мать.

Нужно их посадить обратно, Джеймс.

А подержать не хотите?

Нет. Спасибо.

Они на зиму в море улетят. Рыбаки их серомордыми называют.

Мордочки у них действительно серые, сказал

Ллойд.

Путёвые птички.

Хватит их мучить, Джеймс.

Джеймс сунул птенца обратно в норку, выпустил самку. Она кинулась вслед за детенышем.

Как она напугалась, сказал Ллойд.

Успокоится, сказал Джеймс. Я ей ничего не сделал. Вряд ли птичка с тобой согласна.

Ну вы ж хотели посмотреть, мистер Ллойд. Хотел.

Вот и посмотрели.

Посмотрел.

Что-то вы этому не радуетесь.

Как-то некрасиво вытаскивать их из собственного дома.

Джеймс пожал плечами.

Ну, вы ж хотели, мистер Ллойд.

Я пойду дальше работать, Джеймс.

Джеймс ушел, а Ллойд глубже прежнего погрузился в одиночество.

Бойцы ИРА ставят фургон для перевозки свиней, набитый взрывчаткой, рядом с автобусной остановкой в Росслеа, деревне в графстве Фермана. Протягивают провод от свиновозки до дома на колесах, который стоит напротив остановки. В доме на колесах живет мужчина с женой и тремя детьми. Их берут в заложники; бойцы ИРА ждут в их фургоне, следят за дорогой, остановкой и бомбой.

Утром во вторник, семнадцатого июля, на остановке собираются четверо. Они ждут автобус на Эннискиллен, туда ездят за покупками. Автобус должен прийти в 10:05. Все четверо — жители Росслеа. Двое — брат с сестрой, второго брата держат в заложниках в фургоне. Другие двое — пожилая мать с тридцатидвухлетней дочерью Сильвией Кроув, протестанткой, сотрудницей книжного магазина «Миссии веры».

Слышен гул двигателя. Это не автобус, а «ленд-ровер», патрульная машина Полка обороны Ольстера. «Лендровер» подъезжает к остановке. Бойцы ИРА взрывают бомбу, в результате Сильвия Кроув погибает, остальные трое получают ранения, как и четверо пассажиров «лендровера».

Она снова пришла в будку.

Спасибо, сказал он.

Он вышел, она разделась, завернулась в простыню так же, как в прошлый раз. Позвала его.

Та me reidh, мистер Ллойд. Я готова.

Он подправил ее позу, подправил простыню, начал рисовать. Она закрыла глаза.