Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры. Исторический этюд.

Потемкин достиг той цели, к которой стремился в продолжении 9 лет: императрица осталась довольна Херсоном. И действительно, говоря вообще, безотносительно к затратам, за 8—9 лет сделано было очень много[95]. Путешественник Измайлов, посетивши Херсон в начале XIX в., говорит о г. Херсоне, как об очень торговом пункте, и указывает на предметы вывоза и ввоза[96]. Другой иностранный путешественник к этому прибавляет, что Херсон более походил на город, чем Николаев; «домы здесь гораздо выше и улицы теснее; впрочем, также худо выстроен; жителей в нем гораздо более, нежели в Николаеве. Здесь производится важная торговля строевым лесом. На набережной, которая простирается на целую милю, видны большие анбары сего леса. Здесь строят военные корабли; я видел один о 110 пушках, приготовленный к спуску в воду. Здесь столько же находится жидов, как и в Николаеве — и они здесь также бедны»[97]. Но надежды, возлагаемые на новый город, все таки не оправдались: со взятием Очакова и построением Николаева, значение Херсона, как крепости и адмиралтейства, пало, а между тем на устройство его укреплений и верфи были затрачены громадные суммы. В николаевском инженерном архиве морск. ведомства хранится топограф. план херсонской крепости и адмиралтейства за время с 1808 по 1828 г. Из описания их, составленного г. Чирковым, видно, в каких грандиозных размерах они были устроены. И что же? «Из всех этих строений, бывших в обширном и образцовом херсонском адмиралтействе, дорого стоющих государству, почти не осталось ни одного... Бывшие адмиралтейские строения (исключая немногих, получивших те или иные назначения), обширная деревянная набережная, бревенчатый полисад на валу вокруг всего адмиралтейства и даже каменные стены были проданы на снос с публичного торга, и поэтому в настоящее время сохранилось об них только темное предание, которому немногие даже и верят»[98]. Sic transit gloria mundi! Невольно припоминаются при этом слова австрийского имп. Иосифа II, что место для Херсона было выбрано неудачное, что следовало бы построить город на 30 верст ближе к морю, и что при настоящем положении дела в нем никогда не будет процветать торговля. Сегюр и Паллас также не одобряли выбранного Потемкиным места под город. И действительно, он не только не сделался другим Амстердамом, но торговля его развивалась довольно туго и он уступал в этом отношении Таганрогу и Очакову; в 1794 г. в Таганрог привезено было иностранных товаров на 156.058 р., а вывезено на 439.011 р., в Очаков — привезено на 244.340 р., а вывезено на 209.321 р., из Херсона — вывезено на 148.433 р.; между тем Николаев, который был построен 11 годами позже, отпускал в это время товаров на 106.532 р., т. е. немногим менее Херсона[99]. Не говорим уже, что надежда сделать Днепр судоходным у порогов не оправдалась и что чума едва было не погубила дела заселения города в самом его начале, во всяком случае крайне тормозила его успешный ход: переселенцы и мастеровые из центральных губ. России страшно болели от непривычного климата и болотного воздуха при отсутствии сносных помещений и т. п.

Обобщая все сказанное о Херсоне, мы приходим к заключению, что в местности, на которой Потемкин решил воздвигнуть Херсон, не было задатков для великого будущего. Потемкину удалось с поразительной быстротой построить город, но для этого понадобились громадные средства от государства и населения, которые не окупились впоследствии; ошиблась Екатерина, которая писала, что Херсон будет все более и более развиваться; его быстрый, сказочный рост был искусственный, он вырастал не благодаря самому себе, как растут многие американские города, а благодаря помощи, оказываемой ему могущественным князем Тавриды, пользовавшимся полным доверием императрицы и желавшим блеснуть перед нею, всей Россией и даже Европой своей неусыпной деятельностью.