Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры

В 1788 году[123] николаевскую верфь посетил немецкий врач Дримпельман, который оставил любопытное описание ее. «Как сильно я был удивлен, – говорит он, – когда извозчик, которого я подрядил из Елисаветграда, вдруг остановился и, хотя я не видел ничего, кроме отдельных хижин из тростника и часовых, объявил мне, что тут и есть Николаев… Ближайшее осведомление у часовых показало, что слова извозчика были справедливы и что я действительно нахожусь в самом Николаеве». Описав посещение свое Богоявленска, Дримпельман рассказывает дальше следующее: «Доселе ни одно человеческое существо не могло жить в этом месте, где в несколько месяцев возник город, который уже в первые годы своего существования обещал счастливое процветание и где теперь селятся люди всех стран. Вокруг все было пусто. Единственные живые существа, которых здесь можно было встретить, были змеи. Хотя укус их и не опасен, однако они были неприятны и страшны для людей тем, что проникали в жилища, плохо построенные из тростника и досок. В нашу тростниковую хижину, в которой нам пришлось провести первую ночь по приезде в Николаев, наползло множество этих гадин. Хотя мы из предосторожности устроили постель на четырех высоких кольях, но это нисколько не помогло: змеи поднимались вверх и, почуяв людей, с отвратительным шипеньем переползали через нас на другую сторону кровати и уходили. Постройка нового города шла вперед с изумительною быстротой: в тот год, когда я жил здесь, выстроено было более 150 домов. Лес и другие строительные материалы доставлялись в изобилии на казенный счет по Бугу и продавались весьма дешево как чиновникам, так и другим лицам, желавшим здесь поселиться. Только каждый строившийся обязан был строго сообразоваться с планом, по которому город постепенно должен был возникать. Число жителей, собравшихся из разных частей государства, доходило в 1789 году, когда я покинул Николаев, до двух с половиной тысяч»[124]. Из других (официальных) данных видно, что и в 1792 году в Николаеве было менее 2,5 тысячи жителей; нужно думать поэтому, что или Дримпельман значительно преувеличил цифру населения, или, что вероятнее, выставил ошибочную хронологию: на самом деле был в Николаеве в начале девяностых годов XVIII века. В 1791 году в Николаеве было 26 дворов, 147 душ жителей обоего пола (105 мужского и 42 женского) и 1,2 тысячи десятин земли под усадьбами[125]. Екатеринославский губернатор Каховский в своем письме к известному Попову сообщает там данные о Николаеве в 1792 году: «строений кончено и начато много. Вода в колодезях хороша, а в фонтанах отменно хороша. Деревьев насажено много. По хуторам разводятся огороды для поваренных растений и распахиваются земли под посев хлеба… Признаюсь Вашему превосходительству, что я пришел в изумление, увидев столь много строений на том месте, где два года тому назад видел я два только шалаша, из камыша сделанных». В 1792 году в нем действительно уже существовали: 1 церковь, 4 общественных дома, 100 казарм, 13 магазинов, 158 каменных и деревянных домов, 209 мазанок, 61 землянка, 149 лавок, 23 погреба и 1566 душ обоего пола[126]. Кроме того, здесь же временно проживало 1734 душ рабочих. Громадная разница с состоянием города в 1791 году, ясно свидетельствующая о том, что предположения Потемкина получили некоторое практическое осуществление. Измайлов, путешествовавший в этих местах в самом конце XVIII века, описывает Николаев так: «Николаев стоит в долине, окруженной пригорками при впадении Ингула в Буг, в нескольких верстах от Черного моря. Адмиралтейство, крепость, суда, стоящие на якорях, служат главным украшением города. Соборная церковь во имя святого Григория есть здание вкуса и нежности»[127]. «Николаев, – говорит один иностранный путешественник, посетивший его в 1808 году, – стоит на левом берегу Буга… В сем городе находятся складни и магазины Черноморского флота. Когда мы проезжали, то еще в гавани не было ни одного линейного корабля в отстройке; как скоро они отделаются, немедленно отправляют их в Севастополь. Жителей в городе около девяти тысяч (цифра эта, по всей вероятности, сильно преувеличена), почти все служащие во флоте или жиды; сии последние имеют отвратительный вид. Положение Николаева не так хорошо: улицы широки, а дома низкие и выстроены по большей части из дерева или глины»[128]. В «Землеописании» Зябловского (напечатано в 1810) о Николаеве говорится, между прочим, следующее: «в нем, по выгодной глубине залива и безопасной для судов рейды, стоит Черноморская гребная флотилия, также имеет пребывание главнокомандующий над Черноморским и Азовским флотами и учреждено училище штурманское и другое, корабельной архитектуры. Имеет таможенную заставу и три церкви (русскую, католическую и греческую)[129]». В 1817 году в Николаеве было 6 церквей и синагога, 4 общественных здания, 99 казенных, 1368 частных домов (1010 каменных и 358 деревянных), 3285 душ обоего пола[130]. Прогресс в числе жителей за 25 лет последовал, как видно из этих цифр, ничтожный; очевидно, после форсированного роста, вызванного искусственными мерами, наступило затишье. Но Николаев все-таки имел будущее, как удобное место для постройки судов и торговый порт. По числу выпущенных из его верфи кораблей он уступал Херсону[131], но относительно отпускной хлебной торговли в самом конце XVIII века стоял несколько выше его[132].