Колосок с Куликова поля

Но он ничего не успел сделать муравью: Маша сдунула его с Васькиной ладони в траву.

— Это мой знакомый муравей, — сказала она. — И лез он к тебе, дураку, не кусаться, а на ухо кое-что пошептать.

— О чем пошептать?

— Да мало ли о чем... Может, про свою жизнь хотел расска­зать. Знаешь, сколько с ним приключений было?

— Расскажи, Маша, расскажи! — обрадовался Алешка.

И Маша стала рассказывать.

.. Родился Муравьишка в большом красивом тереме-муравей­нике, который стоял на краю леса, недалеко от дороги. Когда он вместе со своими братьями в первый раз отправился в лес, то старый Седой Муравей напутствовал их:

— Бойтесь одиночества! Если какой муравей останется один, то он сразу же оцепенеет.

Но Муравьишка был озорник и не послушался дедушку. Он отстал от братьев, залез на высокую липу и сидел там, загорал на солнышке. Когда он захотел пить, то побегал по коре и нашел зарубку, из которой тек липовый сок. Сок был вкуснее, чем га­зировка с двойным сиропом, и Муравьишка пил его, сколько хо­тел. Отсюда, с высокой липы, он видел родной муравейник. Юж­ная сторона его была покатая, а северная шла к земле чуть ли не крутым обрывом. Сделано так было для того, чтобы в муравейнике всегда было тепло.

— Вот какие мы, муравьи, умные! — радовался Муравьиш­ка. — Дедушка говорил, что только люди умнее нас.

Неожиданно он увидел на дороге человека, но какого-то странного. Он все время подпрыгивал на ходу и старался попасть пальцем в небо. Муравьишка не знал, что это был Большой Олух, и сначала удивился, а потом стал хохотать. Он так расхохотал­ся, что даже не смог усидеть на липе и свалился прямо в густую траву.

А Большой Олух в это время подошел к муравейнику. По­смотрев на муравьев, которые дружно работали у себя в тереме, он решил, что они играют в чехарду.

— Бездельники! — сказал Большой Олух. — Вы чего это мне дорогу загородили? Вот я вас!

И он пнул муравейник ногой, а затем поджег его...

— Он что — озверел? — воскликнул Васька.

— Наверное... — задумчиво ответила она. — Нам учительница говорила, что из больших олухов иногда получаются настоящие звери. А еще она нам говорила про атомную бомбу. Если такая бомба упадет на большой город, то он сразу же сгорит, как му­равейник от спички — и люди, и дома...

— Войны не будет! — уверенно заявил Васька. — Ты телеви­зор почаще смотри, тогда все будешь знать.

— Я смотрю, — согласно кивнула Маша. — Да и Валентина Ефимовна на классном часе нам объясняла, что только большие олухи могут на нас войной пойти. Но их, она говорила, на белом свете все меньше становится.

— Маш, ты дальше рассказывай про Муравьишку, — попро­сил Алешка, видимо, недовольный тем, что рассказ прервался на самом интересном месте.

...Почти все муравьиное население погибло. В живых оста­лись только те, что ушли в лес за провиантом и строительным материалом. Прибежав, они. сбрасывали свои непомерные ноши и кидались в огонь, чтобы спасти белые куколки — муравьиных младенцев. Но из огня живым никто не возвращался.

А Муравьишка, свалившись с липы, продолжал хохотать и на земле. Но когда он учуял запах дыма, то забеспокоился. Ему вдруг захотелось домой, к своим многочисленным братьям и сестрам. По знакомой тропинке Муравьишка добрался до дома. Но вместо прекрасного терема увидел лишь пепелище. Ни одной живой души не было с ним рядом — ни братьев, ни товарищей. И он стал медленно цепенеть, как и предсказывал его дедушка, Седой Муравей.

Весь день и всю ночь пролежал Муравьишка без движения. Тут бы и закончилась его короткая жизнь. Но случилось иначе. В поисках строительного материала на пепелище зашли несколь­ко муравьев из соседнего муравейника. Они всегда ходили целой бригадой — так было удобнее работать. Если один не мог справиться с какой-нибудь слишком тяжелой ношей, на помощь при­ходили другие. От их дружной работы и очнулся наш Муравьиш­ка. Вместе со всеми он стал собирать хвоинки, кусочки коры, мертвых жуков. И чужие муравьи приняли его в свою семью, как брата.

— Вот и вся история про моего знакомого муравья, — улыб­нулась Маша. А Васька еще убить его хотел.

— Да я так, пошутил... чуть смущенно отвечал Васька.

«Сама она сфантазировала или прочитала где?» — думал он. И тоже решил рассказать что-нибудь необыкновенное. Пока он раздумывал, Алешка допытывался у Маши про Большого Олуха.

— А он в кого обратился, когда муравейник поджег, — в волка?

— Волк, волк! — нарочно крикнул Васька, показывая рукой в кусты.

— Мама-а! — испугался Алешка и колобком подкатился к Маше. — Боюсь...

— Да врет он! — сказала она, прижимая к себе мальчика. — Врет...т...

Голос ее неожиданно осекся. Из зарослей терновника в кана­ве, где было сыро и сумрачно, прямо на Машу смотрели два зеле­ных светящихся глаза. И девочка стала медленно, увлекая за со­бой Алешку, подниматься на ноги. А Васька еще не видел то, что видела Маша, и продолжал забавляться:

— Там не волк, там Большой Олух! Иди к нам, Большой Олух! Иди, иди...