Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба

– Может, и не знают. А только половина войска там – ратники Ингваря, – ответил князь. – Перед посольством вашим я и сам еще не знал про измену. То бишь не верил. Хоть ты мне все уши прожужжал задолго до того, как все вскрылось. Прости, Евпатий.

– Вот те раз, – нахмурился Коловрат, – тогда может выйти драка меж своими, как у меня в Чернигове. Если брат на брата пошел. Только там у меня людей верных больше оказалось. А здесь – бабка надвое сказала. Если так, то Коломну можем без боя татарам отдать. И подмоги от великого князя не дождаться. Каждый день против нас идет. Что-то надо придумать такое, княже, с вывертом. Иначе сгинем.

Теперь замолчали оба. Слуг всех Юрий, понятное дело, отпустил. Разговор был не для чужих ушей. Поэтому ели-пили вдвоем, сами брали еду с блюд золоченых и вино себе подливали из кувшинов. Разве что Коловрат иногда князю прислуживал.

– Ты вот еще что мне поведай, княже, – опять заговорил Коловрат, насытившись изрядно, – Ярослав Всеволодович Киевский, к которому Ингварь сбежал, ведь младшим братом приходится нашему великому князю Георгию Всеволодовичу, что во Владимире стол свой держит?

– Ну так выходит, – поднял голову Юрий, пьяневший все больше, – ты к чему клонишь, воевода, не пойму?

– А что за князь этот – Ярослав Всеволодович Киевский? Какой он?

– Ярослав – князь жадный, уважает только силу и до власти больно охочий, – просто ответил рязанский властитель, откинувшись на кресле, будто в сон его потянуло. – Слово свое не держит вовсе. Едва дать успел, а завтра уже нарушил. При первой же возможности предаст, если только выгоду увидит. С ним дело иметь тяжело.

Евпатий молча впитывал тайны княжеской политики, приоткрывавшиеся ему по случаю захмелевшим князем. А Юрий продолжал предаваться воспоминаниям, которые вызвали у него вопросы Коловрата.

– Сам знаешь порядки Новгорода. Там бояре правят, и князей, хоть и родовитых, призывают лишь как военачальников. Лет двадцать с лишком тому назад была история. Опосля того, как выгнали Ярослава бояре новгородские с позором, ибо не справился со службой своей, затаил он злобу и решил отомстить. С помощью войск брата своего устроил голодомор в Новгороде. Окружил город ратниками, все дороги перекрыл и запретил подвоз продовольствия с «низовой земли»[71]. А Новгород, хоть и богатый город, но всегда от этого подвоза зависел сильно. Вот и начался там дикий голод вскорости, люди сначала кору ели, а потом друг друга и детей своих. И не только в Новгороде, но и в окрестных землях, от него зависимых, голод повыкосил множество людей. Почитай весь народ вожан вымер после этого.

В запальчивости Юрий повернулся к воеводе и даже ладонь вверх поднял, словно в назидание.

– Из-за гордыни своей Ярослав не только Новгород едва не погубил, но и всей Руси медвежью услуг оказал. Насмотревшись на судьбу соседей своих, вожан, ближние к ним племена эстов, что уже православие приняли и одной верой с Русью породнились, решили тогда примкнуть к папежникам. Показалось им, что под рыцарями жить будет мягче, чем под князьями русскими. Не прошло и нескольких лет, как все племена эстов признали власть Риги. А земли их отошли к Ливонии вместо Новгорода.

– Да, – развел руками Коловрат, – учудил Ярослав Всеволодович. А сынок его, малолетний Александр, что сейчас в Новгороде сидит заместо него, тоже в отца пошел?

– Александр Ярославич вроде пока ничем Бога не прогневил, – рассудил Юрий, – толковый князь. С боярами и народом в свои семнадцать годов уже договориться может. Глядишь, поумнее отца окажется. Только в Новгороде он сел как раз благодаря Ярославу, который его заместо себя оставил. А сам Ярослав оттуда год назад на Киевский престол пересел.

– То бишь новгородцы зла не помнят и вновь его на княжение позвали? – подивился воевода. – Однако.

– За двадцать лет много воды утекло, – пожал плечами Юрий, – и в Новгороде, и в Чернигове, и в Рязани с Владимиром.

– Это да, – не стал спорить воевода, но все же изложил Юрию свои соображения. – Выходит, князь Черниговский отказал нам покудова в помощи. Брат твой, что с папежниками письмами тайными обменивался, у Ярослава заступничество нашел, а тот с великим на короткой ноге. И помощь от него задерживается. Что-то не нравится мне эта дружба промеж них. Может, сговорились, да задумали чего?

– А это уже не твоего ума дело, – вдруг взъярился князь Рязанский, мгновенно протрезвев. Коловрат, увлекшись, похоже, наступил ему на больную мозоль. – Ты, боярин, знай свое место! Не по чину тебе о делах княжеских рассуждать.

– Прости, если лишнего сболтнул, княже, – повинился Евпатий.

– Иди вон, делом займись, воевода, покуда не стемнело совсем, – махнул рукой Юрий в сторону видневшихся из окна башен, – оборону стен городских проверь. Да укрепи, где следует. Скоро татары снова на приступ пойдут. А нам продержаться надобно во чтобы то ни стало хоть седмицу еще. После договорим.

И отвернувшись в сторону, добавил вполголоса, как будто сам с собою беседуя:

– А я пока гонцов напрямки к великому отправлю. Авось, доберутся.