Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба

Однако, поговорив с «артиллеристами», воевода узнал, что в прошлом бою им удалось вывести из строя не только пешцев, но дюжину всадников. И даже поджечь одну метательную машину татар, неосторожно придвинутую слишком близко к стенам.

«Не катапульта, конечно, но какая-то польза есть, – решил воевода, – ладно, пусть воюет, пока своего Архимеда не отыщем».

Посетив все ключевые места обороны города и дав распоряжения, Коловрат закончил осмотр уже далеко за полночь. К этому времени татары по всей длине оборонительной линии, кроме редких обстрелов летучими отрядами, никак себя не проявили. И Евпатий, наконец, с чистым сердцем направил стопы к своему терему.

Князь Юрий мог теперь немного передохнуть и заняться государственными делами, перепоручив войну воеводе. В случае чего сотники на стенах Рязани теперь знали, что Коловрат опять с ними. Хотя и недоумевали, как он смог незаметно пробраться в город сквозь плотное кольцо осады врагов.

Глава девятая Тайная комната

Лада долго висела на шее у мужа, покрывая его бородатое лицо поцелуями.

– Вернулся, – шептала она, – вернулся целехонький.

– Да что же со мной сделается, – хорохорился воевода, – я же заговоренный. Обещал вернуться – и вот он я.

Сделав усилие, Коловрат чуть отстранил от себя жену, продолжая любоваться ею: с распущенными волосами и в ночной одежке – посреди ночи разбудил все-таки – она была чудо как хороша.

– Ты прости, Ладушка, – проговорил воевода, – я ж с дороги. В земле весь измазался, пропотел. Как конь ретивый сюда торопился. К тебе. Мне бы только умыться с дороги, исподнее переменить, а после и помилуемся. Времени у нас мало. Поспешать надо. Война, сама понимаешь.

Лада нехотя выпустила мужа из объятий и ушла убаюкивать сына, который проснулся от шума и грохота, устроенного вернувшимся воеводой. Заходя в сени, Коловрат случайно задел в темноте пару кадушек и коромысло.

Ратиша давно спал в отведенной ему комнатушке. А Коловрат, несмотря на дикую усталость, не смог отказаться от баньки посреди ночи, которую истопил ему заботливый Захар. Приказчик и сам пришел в неописуемый восторг от радостей жизни, которые вновь оказались ему доступны после месяцев скитания по холодным лесам и жизни в землянках. То, что татары стояли у стен города и могли нагрянуть в любой момент, лишив его этой жизни, ничуть приказчика не останавливало. Даже наоборот, заставляло любить жизнь еще сильнее.

– Может, в последний раз, – заявил он боярину. Тот подумал и согласился.

Захар тоже попарился в баньке после боярина и даже выпил с ним ковшик медовухи. После чего Коловрат прогнал вконец разомлевшего приказчика, отложив все дела до утра. А сам направился в спальню, выгнал всех нянек и нырнул под одеяло к женушке. Спящего сына, на которого воевода долго любовался со слезами на глазах и даже поцеловал во сне, унесли в детскую.

– Истосковался я, Ладушка, – прошептал Коловрат, обшаривая теплые выпуклости и впадины на ее мягком теле, – ох, истосковался.

– Так ты ж устал и разомлел после бани, – забеспокоилась жена, – того и гляди, уснешь. Может, лучше с утра?

– Я-то? – обиделся Евпатий, собирая последние силы. – Да я воевода. Я еще и тебя пять верст пронести смогу, ежели потребуется.

Но Лада лежала в сомнениях, приобняв мужа.

– Нет у нас времени, Ладушка, – пошел на хитрость воевода. И, кивнув головой куда-то темноту, пояснил: – Может, в последний раз.

– Ну, коли так, – сдалась жена.

И широкая боярская кровать скрипела почти до рассвета, заставив ходить ходуном весь терем. А няньки провели бессонную ночь, только успевая креститься при каждом стоне боярыни, вырывшемся из спальни.

К счастью, ночью татары на приступ не пошли. Никто из сотников к нему гонцов не прислал. И воевода смог-таки выспаться после всех приключений, что выпали на его долю за последнее время. Проснувшись веселым и бодрым, Евпатий оставил изможденную жену набираться сил в постели, а сам выбрался из нее потихоньку. Натянул сапоги мягкие да одежду домашнюю и, выпив из крынки холодного молока, направился в тайную комнату. Захотелось боярину вновь взглянуть на свои находки, что держал в секрете от остальных. Не только у князя Рязанского тайны имелись.

Комната эта была обустроена под самой крышей терема и окон не имела. Конечно, приказчики о ней ведали, сами ведь не так давно терем перестраивали. Но попасть в нее не могли. А ход в тайную комнату хоть и вел из закутка прямо с лестницы, но дверка была специально устроена такой узкою и низкою, что больше походила на чердачный лаз. Чужие здесь не ходили. А незнающий человек легко мог мимо пройти или ошибиться. На то и был расчет.

Хотя широкоплечему боярину самому было трудно влезать туда, но он специально приказал устроить здесь такой вход. Чтобы всякому человеку, ростом выше ребенка, неудобно было как входить, так и выходить. Придумал это боярин на тот случай, если вдруг кто-то прознает про его тайны и непрошеным гостем заявится.