Кольцо Анахиты

Я в тот момент переживала не самый лучший период, поэтому рявкнула на нее свирепее обычного. Люська обиделась, фыркнула в ответ, и мы поссорились.

Обычно наши ссоры длились не больше пары недель и рассасывались сами собой, но на этот раз все затянулось надолго. От общих знакомых я знала, что Люська впала в глубочайшую депрессию и даже, вроде бы, пыталась покончить с собой, но как-то глупо и неудачно. Сколько раз я уже протягивала руку к телефону, но... Так и не позвонила. И не спрашивайте, почему – не знаю.

В то время наши отношения с Федором медленно умирали естественной смертью. Мы прожили вместе четыре года, и я уже привыкла мысленно называть его мужем. Однако оказалось, что для брака нужно что-то еще – что-то такое, чего не было у нас. Это выглядело так, словно мы пришли в кино, а фильм, такой интересный в начале, становился чем дальше, тем скучнее. Но мы – то ли жалея уплаченных за билет денег, то ли потому что неловко уходить в середине сеанса, все же досидели до конца, а потом, когда зажегся свет, просто встали и пошли к выходу. Хотя бы уже потому, что других вариантов не было.

Мы даже не ссорились, нет. Шли себе параллельными курсами, а потом начали медленно расходиться в разные стороны. Пока в один унылый вечер не посмотрели друг на друга и не поняли без слов, что разошлись окончательно.

Федька деловито собрал сумки, я проверила, не забыл ли он чего-нибудь. Дежурный вялый поцелуй, такой же, каким мы обменивались утром, когда он уходил на работу, и вечером, когда возвращался, – и вот я одна... А Люська тем временем, оказывается, нашла себе англичанина! И не просто нашла, а собирается замуж!

– Светка, это Питер. Ну, Питер Даннер. Помнишь его? С которым мы в "Севере" познакомились после выпускного. Мы с ним еще открытки друг другу отправляли. Он приехал, и мы встретились, и вот...

– Ну ни фига себе! – только и могла сказать я.

Мне очень хотелось съехидничать, спрашивала ли она его о том, насколько толсто выглядит, но я сдержалась.

С Питером Даннером (такая у его семейства была настоящая фамилия) мы с Люськой действительно познакомились через пару дней после школьного выпускного. Питер только что получил диплом Оксфорда и решил отметить это событие туристической поездкой в Россию. Историческая встреча произошла в кафе "Север" на Невском. Если не ошибаюсь, они оба нацелились на одно – последнее – пирожное. Питер стоял в очереди перед нами, и Люська не смогла скрыть разочарования. Будущий граф хоть и не понимал ни слова по-русски, мессидж прочувствовал и галантно уступил пирожное даме. Люська тогда английский еще не знала, но, в отличие от меня, хорошо говорила по-французски. Питер, как выяснилось, тоже, и языковой барьер был преодолен. Люська предложила поделить пирожное пополам.

Мы сели за один столик, франкофоны мило щебетали что-то непонятное над своими половинками "птичьего молока", а я тупо молчала и чувствовала себя лишней. Чтобы не мешать им, я быстро выпила кофе и ушла, сославшись на неотложные дела.

Ничего эдакого между ними тогда не произошло, они просто погуляли по городу, а на следующий день Питер уехал в Москву. "Он милый, но слишком старый", – сказала Люська. Впрочем, кое-какие отношения они поддерживали, если можно назвать отношениями одну рождественско-новогоднюю открытку в год. За двенадцать последующих лет Питер успел жениться и развестись, а потом внезапно написал Люське длинное письмо, в конце которого мимоходом упомянул о своем намерении снова посетить город на Неве. Вот и посетил...

В тот год, когда все мы были просто неприлично молоды и полны надежд, титул графа Скайворта принадлежал старенькому дедушке Питера. Дядя Питера – как старший сын – по титулу учтивости* [*Courtesy title (англ.) – личный титул, используемый как основной способ именования наследников титулованных дворян (старших сыновей и внуков). Обычно используется титул на одну ступень ниже, бывший в семье прежде или полученный в дополнение к основному титулу] именовался виконтом Флиткортом. Двоюродному брату, племяннику, а также отцу Питера досталось лишь кислое обращение "достопочтенный", а самому Питеру – и вовсе ничего. В очереди за графским титулом он был только пятым, а поэтому с чистой совестью мог считать свои шансы нулевыми и не забивать голову аристократической ерундой.

Однако судьба зачастую распоряжается по-своему, неожиданно и жестко – если не сказать жестоко. Старому графу перевалило за девяносто, когда вместе со всей своей семьей в автокатастрофе погиб его внук Майк – кузен Питера. Не выдержав потрясения, граф Скайворт скончался от сердечного приступа, и титул перешел к его шестидесятилетнему старшему сыну. Но и это было еще не все. Через год с небольшим от рака умер отец Питера, оставив его единственным наследником графского рода.