Кольцо Анахиты

С Люськой мы дружили лет двадцать, класса так с третьего. Или с четвертого – точно не помню. Все это время я совмещала должности дежурной жилетки и отвешивателя волшебного пинка для приведения ее в чувство. Если я всегда предпочитала держать свои горести при себе и редко вдавалась в подробности личной жизни, то Люська привыкла вываливать на меня весь свой внутренний мир в мельчайших деталях. Обычно она прибегала (или звонила) в слезах и соплях, я выслушивала ее бесконечный драматический монолог и поначалу бормотала что-то участливое. От этого Люська раскисала окончательно, и тогда я начинала метать громы и молнии. Построенная в колонну по четыре, она, как ни странно, успокаивалась, и мы вместе начинали ломать голову, чтобы хоть как-то исправить ситуацию.

Главной Люськиной бедой всегда было то, что она толстая. Подумаешь, беда, скажете вы, число толстых на планете растет с угрожающей скоростью, и далеко не все они считают свое состояние несчастьем. В том-то и дело! Человек либо доволен своей внешностью независимо от наличия или отсутствия лишних килограммов, либо недоволен, опять же независимо от веса. Люська была как раз из тех, кто недоволен.

Однажды – ценой страшных лишений! – ей удалось сбросить целых пятнадцать кило, влезть в вожделенный сорок шестой размер и даже пойти на свидание в моей парижской кофточке. Кавалер отвешивал ей банальные комплименты, и целых полчаса Люська была счастлива. А потом ей показалось, что он с интересом смотрит на тощую официантку, и она натрескалась пирожных. С горя.

"Я толстая неудачница! – рыдала она, роняя на парижскую кофточку черные капли слез пополам с тушью. – Ты бы видела ее! Рядом с ней я буду выглядеть коровой, даже если похудею еще на пятнадцать кило".

"А зачем тебе как-то выглядеть рядом с ней? – пыталась достучаться до нее я. – Если ты не пойдешь больше в этот ресторан, вы больше никогда не встретитесь. Подумай лучше о том, что ты теперь выглядишь газелью рядом, к примеру, с Фимкой". Фимка, Наташка Ефимова, – наша с Люськой общая знакомая, которая, родив третьего ребенка, подросла до пятьдесят второго размера и нисколечко этим не огорчалась. Или, по крайней мере, тщательно это скрывала.

Но убедить Люську мне не удалось. "Посмотри! – вопила она, тыкая пальцем в различные места своего организма. – Вот, посмотри. Это целлюлит. А это складки. А это просто жииир!"

Не прошло и трех месяцев, как Люська вернулась на исходные позиции, поскольку утешение своим разочарованиям всегда искала в одном и том же – в еде.

Похудеть Люська мечтала лет с тринадцати и примерно с того же времени – выйти замуж. И не просто замуж, а обязательно за иностранца. Космополитизм, похоже, был их семейной чертой. Люськина старшая сестра уехала в Голландию, тетя жила в Швеции, а двоюродный брат вообще кочевал по миру, нигде подолгу не задерживаясь.

Несмотря на свои габариты (а может, и благодаря им), Люська нравилась мужчинам и никогда не была в числе тех, кто подпирает на танцах стенку. Ее огромные серые глаза, ямочки на щеках, невероятная улыбка и русая коса толщиной в руку притягивали взгляды, как магнит. К тому же после окончания университета она работала гидом, что резко повышало ее шансы найти иностранного жениха. Причем не просто гидом, а разряда вип. Безупречное знание трех языков, а также каждого камешка в Петербурге обеспечивало ей самых выгодных клиентов. Большинство мужчин мгновенно попадали под Люськино обаяние и сразу же задумывались о чем-то очень серьезном.

Но она сама себе все портила. Ей просто никак не удавалось поверить в то странное обстоятельство, что если уж мужчине захотелось раздеть женщину, ее лишние килограммы и складки на животе вряд ли его испугают. Напрасно я убеждала Люську, что по ней плачут все психиатры мира и что ни в коем случае не стоит на первом же свидании спрашивать кавалера, не слишком ли ее полнит это платье. Она не верила, грызла себя, подозревала ни в чем не повинных мужиков в каких-то мифических корыстях, а потом поражалась, что они вдруг переставали звонить и писать.

Последним известным мне экземпляром стал итальянский бизнесмен, который влюбился в Люську с первого взгляда и моментально сделал предложение. И все шло хорошо, пока Роберто не пожелал познакомить ее со своим многочисленным семейством. Будучи примерным католиком, он не хотел жениться без благословения матушки, тетушек и сестриц.

Посмотрев на групповую фотографию дюжины поджарых брюнеток с одинаковым недобрым взглядом, Люська струхнула.

"Светка, я им не понравлюсь, – скулила она, обдирая бахрому моей любимой скатерти. – Вот увидишь, они меня возненавидят. Они все такие, такие... А я... Они скажут, что я не пара их замечательному мальчику, и он... Он меня брооосииит!".

Короче, ехать во Флоренцию и знакомиться с семьей Роберто Люська отказалась наотрез. Он уехал домой и какое-то время еще пытался переубедить ее, названивая по скайпу, но Люська была непреклонна. И через некоторое время все сошло на нет.

"Эти его мамки-тетки наверняка подыскали ему какую-нибудь тощую крысу!" – рыдала Люська.