Кольцо Дамиетте

По приказу графа на розыски отправилось два десятка всадников. Нет сомнений, что преследуемый устремился на юг, к границе. В летнее время на перевал можно попасть разными путями, но в начале весны на крутых склонах плотным слоем лежит снег. Горными тропами Салех не пойдет – слишком рискованно. При сходе лавины беглец, даже если уцелеет, может оказаться в ловушке. Скорее всего, он предпочтет главную дорогу, тем более что приграничные дозоры не только не остановят рыцаря, но и окажут содействие и помощь оруженосцу графа Хоэнверфенского. Если его не перехватить, то к вечеру Салех окажется в Италии. Отряд покинул крепость в большой спешке, налегке, без провизии и в легких доспехах.

Между тем дальнейшие развлечения в Хоэнверфене были отменены. Граф, не обращая внимания на прибывающих гостей, проводил расследование. Он лично выслушал всех, кто имел хоть малейшее отношение к случившемуся. Результаты ошеломляли. Происшедшее казалось невероятным. Хозяевам замка потребовалось время для того, чтобы поверить в реальность. После рассказов Катарины и Ульриха, рана которого, к счастью, оказалась неопасной, не оставалось сомнений в том, что многие месяцы ближайшим сподвижником и оруженосцем графа был сарацинский лазутчик.

После полудня, как это часто бывает в альпийских предгорьях, изменилась погода. Туман, подобравшись к замку, укрыл влажной серой массой окрестные поля. Крепость стала напоминать остров. Низкие облака, почти касаясь колокольни Хоэнверфена, грозили пролиться холодным дождем. Небо приобрело стальной оттенок. Очертания солнечного диска едва угадывались в просветах облаков.

При первых каплях дождя гости поспешили укрыться в замке. Террасы опустели. Ветер печально шевелил украшавшие безлюдный помост яркие флажки. Хоэнверфен выглядел еще более неприветливым и хмурым, чем всегда.

Граф Эдмунд бросил озабоченный взгляд в сторону скрытых в туманной дымке гор:

– Проклятье! В тумане ему легче уйти! Как вы думаете, отец, в горах пойдет снег?

Старый граф, в свою очередь, поднял глаза к горным вершинам:

– Снегопада, может, и не будет, а вот лавин жди. Пару дней тепло, пласты снега подтаяли. Зря ты отпустил их без снаряжения. Молись, чтобы лавина не сошла на дорогу.

– Его нужно догнать, а сборы заняли бы время.

– Да… Что-то я не припомню такой весны, – проворчал старый граф.

* * *

В сумерках над крепостью рядом с зеленым полотнищем Хоэнверфена взметнулся красно-белый флаг Леопольда Австрийского.

Эдмунду Хоэнверфенскому не забыть унижения, с которым он был вынужден объяснять, кто много месяцев являлся его правой рукой и оруженосцем. Как мог сарацинский лазутчик столько времени провести среди воинов графа и не вызвать ни малейших подозрений? Невысокий коренастый рыцарь-тевтонец, с обветренной смуглой кожей и острым взглядом черных глаз, и правда, обликом напоминал сарацина. Своей родиной он называл Галичину, небольшое княжество в притоках Дуная. Его выговор отличался присущим выходцам из этих земель неверным произношением отдельных слов и резкостью звуков. Впрочем, среди воинов из разных стран смешение языков и наречий было делом обычным и подозрений не вызывало. Симон примкнул к отряду графа с людьми баварского герцога Людвига, часть воинов которого составляли тевтонские рыцари. Подкрепление оказалось как нельзя кстати – при осаде Дамиетте ряды крестоносцев сильно поредели.

– Симон не отличался от других рыцарей привычками к пище и питью, он не слыл очень набожным, но молился вместе с нами, в сражениях был беспощаден к нашим врагам…

В нескольких мелких стычках с сарацинами, которые в этот период случились одна за другой, тевтонец показал себя опытным и смелым бойцом. Симон умел предугадывать действия противника, и пару раз его советы уберегли отряд графа от ненужных потерь. А в бою недалеко от Каира, в одном из последних сражений перед окончанием Крестового похода, рыцарь спас графу жизнь.

Сейчас, вспоминая события за последние два года, все связанное с Симоном казалось подозрительным. Но тогда, лежа в палатке с раненым плечом и морщась от прикосновений лекаря, граф сам предложил тевтонцу перейти под знамена Хоэнверфена. В том бою рыцарь прорвался к окруженному тремя всадниками пешему Эдмунду, едва успевшему соскочить невредимым с упавшего замертво коня. Не подоспей Симон вовремя, дело не ограничилось бы легким ранением.

Со временем доверие лишь укрепилось, и граф приблизил Симона к себе в качестве оруженосца. После окончания Крестового похода, когда воины герцога Австрийского получили приказ вернуться на родину, граф сам позвал немолодого крестоносца следовать в Хоэнверфен. И до вчерашнего дня ни разу не пожалел об этом.