Кольцо князя-оборотня

Федор выбирался из видений, точно из трясины, и однажды выбрался, в тот день, когда отказался пить отвар, пахнущий тиной. Вернувшаяся боль тысячей зубов терзала ослабевшее тело, но зато она прогнала сны. Федор был благодарен ей за это. По мере того как утихала боль, Луковский чувствовал себя все более странно, душа словно разломалась надвое. Одна половина осталась человеком, а другая… Ему снился старый волк с желтыми глазами и седой свалявшейся шерстью. Он был этим волком, выл на луну, прижимаясь к теплому боку молодой волчицы, летел вперед, утопая в мокром тяжелом снегу, горевал, услышав прощальную песню-плач любимой, и вымещал свое горе на человеке, повинном в ее смерти.

Все-таки здешнее безумие заразно. Нужно уехать. Или уже поздно? Князь предупреждал, а Федор не послушал. Проклятие! Нет, чертовы топи не одолеют графа Луковского. Федор сумеет вырваться из этого заколдованного круга. Вот только сначала выздоровеет.

Постепенно, вместе с раной и болью, ушли и бредовые видения. Волк вернулся к волкам, а человек остался человеком. В тот день, когда пропала Элге, Федор выздоровел окончательно.

Женщина-птица улетела, упорхнула из Крепи, а никто и не заметил. Впрочем, никому до нее не было дела. Эльжбета Францевна и Ядвига с трудом мирились с присутствием Элге, князь же чересчур увлекся вином, чтобы замечать хоть что-то, кроме себя самого. Злосчастная охота окончательно подкосила Алексея. Он твердил о смерти и пил. Пил и твердил о смерти. Повторял постоянно: «Она меня погубит». А она исчезла сама.

Ох, Элге, черная птица князя. Куда смотрели твои глаза, куда смотрело твое сердце, в какую сторону унесли тебя крылья, которых не было.

Федор отправился на поиски. Один. Он решил найти ее сам, найти во что бы то ни стало и рассказать правду. О том, как сильно любит. Он недавно это понял, ему волк рассказал, старый вожак, который умер, не успев отомстить за гибель своей волчицы.

Ноги сами привели к Ведьмину лесу. А не так уж и далеко. Верхом было бы быстрее, но Федор еще опасался садиться в седло. Элге ждала на самой опушке леса. Черноглазая, чернокосая, задумчиво-молчаливая.

– Что ты здесь делаешь? – Луковский собирался сказать совершенно иное, но слова сами находили путь.

– Жду.

– Кого?

– Того, кто придет. Это судьба. Если бы пришел он, я бы навсегда осталась с ним, но пришел ты. Почему?

– Это важно?

– Очень, – серьезно ответила она, стряхивая снег с зеленой еловой лапы. – Легенда… Алексей уверен, что сумел объединить две ветви. Снять проклятие. А пришел ты.

– Какая легенда?