Кольцо мечей

На теле хвархатов волосы в разных местах растут под разными углами, и я научился поворачивать гребень в нужную сторону, приспособился расчесывать колтуны, не причиняя боли, и расчесывать более длинные волосы гривки, которая тянется от затылка до конца позвоночника. Я знал, как нажимать на гребень, чтобы ощущение было приятным.

Видимо, мои мысли обратились к Гвархе — или к тому из молодых людей, который швырял меня на пол в ханацинском зале. Я вдруг обнаружил, что моя свободная рука уже не просто слегка опирается на плечо Матсехара, но соскальзывает ниже и ниже. Я массировал — ласкал — толстую плечевую мышцу, постепенно продвигаясь к изумительным шелковым волосам на шее и позвоночнике.

Матс сидел неподвижно, уже не наклоняясь ко мне. Эта поза и напряжение мышцы под моей ладонью, сказали мне, что он испытывает неловкость.

Такая реакция меня удивила, но не очень. Некоторые хвархаты-мужчины не испытывают потребности в сексе. В их культуре в этом нет ничего постыдного, им не нужно лгать или притворяться. Некоторые моногамны. Как Гварха — по большей части. По его словам, частая смена партнеров требует хлопот, несоизмеримых с получаемой наградой. Лучше отдать эту энергию своей карьере, добиться чего-то важного для себя и своего рода. Ну и, наконец, у очень многих хвархатов — у подавляющего большинства — я не вызываю ни малейшего интереса.

Я пробормотал «извини!»и кончил расчесывать его спину, орудуя гребнем, как мог быстрее, и держась нейтрально, а затем встал и отдал ему гребень. Он поблагодарил меня несчастным голосом, опустив голову.

«Забудь, Матс! Ты же знаешь мою репутацию. Я не мог не попытаться, это почти неизбежно. Но больше такого не повторится.»

Он посмотрел на меня с расстроенным видом.

О том, чтобы прикоснуться к нему теперь, не могло быть и речи.

«Не огорчайся», — сказал я, поскольку на главном хварском языке есть почти такое же выражение, но только для них он означает «не будь темным», а не «не будь горьким».

Он продолжал смотреть на меня с той же тоской и молчал. «Поговорим потом», — сказал я и ушел.

После я не видел его дней двадцать. Он явно избегал меня. Но я не собирался за ним гоняться. Я старался подольше заниматься работой и проводить с Гвархой все время, насколько это было возможно.

Как-то вечером Гварха сказал:

«Что происходит между тобой и исполнителем Эйхом?»

Я ответил что-то неопределенное.

Гварха посмотрел на стол перед собой, на игральную доску. Я помню, какая это была игра — эха. Доска из светлого дерева была квадратной с вырезанной решеткой из прямых линий. В месте пересечения линий были углубления для фишек. Фишками служили мелкие круглые камешки, собранные с речных пляжей в краю Эттина. Камешкам полагалось бить из края игрока. В идеале он сам их и собирал. Мастера эхи тратили сотни дней, разыскивая безупречные камешки. Гварха мастером не был и таким свободным временем не располагал никогда. Камешки ему прислала одна из теток.

Теперь он передвинул камешек и посмотрел на меня.

«Он не из тех, кто обычно тебя интересует, а к тому же он… я слышал две версии. Что он вообще не интересуется сексом и что ему нравятся актеры, исполняющие роли женщин».

«Ты наводил справки».

«Я люблю быть в курсе того, что ты делаешь. — Он покосился на компьютер рядом с ним на диване. Программа воссоздавала манеру игры мастера эхи давних времен. — Ха! Я попался!»

Я сидел и злился. Бывают моменты, когда непрерывная борьба внутри хварского мужского общества, сплетни, шпионаж и интриги дико меня раздражают. Но не Гварху. Наконец я сказал:

«Я попытался. Меня отвергли, и теперь исполнитель ныряет за угол, едва увидит меня в конце коридора».

«Глупый мальчишка», — заметил Гварха и передвинул другой камешек.

Довольно скоро после этого мне позвонил Матс.

«Мне требуется поговорить с тобой, Ники, и в надежном месте».

Он имел в виду место без подслушивающих устройств — просьба не из легких, учитывая маниакальное стремление хвархатов не выпускать друг друга из вида. Но Гварха уже обзавелся собственной службой безопасности (настолько вперед он продвинулся), и мои комнаты были проверены, как и его.

«Здесь», — сказал я.

«А защитник?»

«Года два назад мы пришли к взаимопониманию. Я, почти наверное, заслуживаю полного доверия, и, мне требуется полное уединение. Земляне не так общительны, как Люди».

«Ха!»— сказал Матсехар.

Он явился ко мне с кубическим кувшином. Я знал, чем объясняется такая форма. Толстые керамические стенки прячут миниатюрную холодильную установку, так что температура напитка внутри поддерживается ниже точки замерзания воды. Халин (или калин, в зависимости от произношения) — очень сильный токсин, а я ни разу не видел Матса даже слегка пьяным.

Он вошел, извлек чашу из кармана шортов, сел и наполнил ее халином — прозрачным и зеленым, как весенняя трава.

«Тебе обязательно нужно пить эту штуку?»

«Да. Такой разговор не на трезвую голову».