Кольцо Мерлина

"Тогда иди со мной! Посмотрим, кто сегодня самый храбрый!" Получивший вызов испанец схватил Гвальхмая за руку, и они вместе бросились вперед, туда, где высоченный англичанин, стоя у входа с двуручным палашом, прикрывал отступление гарнизона внутрь.

К этому времени Жанна и де Ре попали под беспощадный огонь. Де Ре толкнул ее себе за спину и принял основной удар стрел на свою превосходную броню. В авангарде ни Гвальхмай, ни испанец не могли прорваться к входу. Вдруг их противник пошатнулся и упал. Это мастер Жан выступил со своей кулевриной.

Гвальхмай ринулся внутрь вместе с испанцем, рубя тех, кто изо всех сил пытался закрыть ворота. В ворота проскакала Жанна, которая раздавала англичанам тяжелые удары плоской стороной меча. Рядом с ней жестоко рубился де Ре, не давая пощады даже тем, кто бросил оружие. Толпа горожан, вооруженная топорами, алебардами и ножами, вместе с регулярными войсками ворвалась в ворота. Вскоре монастырь снова принадлежал Франции.

На следующее утро был объявлен штурм Турели — крепости с башнями над мостом, но около полудня штурм захлебнулся. Тогда у стены заколыхалось знамя, рваное, потертое и простреленное, но гордое и вызывающее. Жанна высоко подняла его, засмеялась и призвала солдат за собой.

Она вскочила на штурмовую лестницу и поднялась на несколько ступеней. Вместе со знаменем верхняя часть ее тела исчезла в дыму. Английские мушкеты повернулись, чтобы встретить их. Из каждого жерла вырвалось железное проклятие.

Знамя закачалось и упало. Жанна упала вместе с ним, накрытая его складками, как саваном. Длинная стрела, пущенная мощной рукой лучника, вошла в ее наплечник, пробив насквозь броню и тело.

Гвальхмай и Д’Олон были ближе всего. Они аккуратно подняли ее под градом лучных и арбалетных стрел и вытащили за пределы досягаемости англичан. Кончик стрелы выходил из ее спины на ширину ладони.

Она была в сознании. Пока Д’Олон отрезал наконечник стрелы, чтобы вытащить древко, Гвальхмай обратился: "Дева, позвольте мне вылечить вашу рану. У меня под рукой совершенное лекарство".

Он показал ей кольцо Мерлина и попытался коснуться ее плеча. Она увидела его странную резьбу и сжалась.

"Это похоже на колдовство. Я не хочу иметь дело с колдовством!"

"Тогда позвольте мне спеть", — мягко настаивал он. "Я знаю песню, которая лечит раны. Я возьму барабан и залечу вашу рану, как делают медики моей страны".

"Никаких заклинаний, никакого колдовства, никакой магии". Она разрешила помазать рану оливковым маслом и легла отдохнуть до вечера. К тому времени битва затихла. Слабая и уставшая, Жанна снова заняла свое место, поддерживая себя посохом.

Четыре раза французы пытались штурмовать крепость. В Орлеане уже зажигали огни. Подошел Дюнуа, генерал-капитан города.

"Дева, сегодня надежды на победу нет. Даже через месяц эту крепость вряд ли можно будет захватить".

"Прошу вас, подождите еще немного! Отбросьте сомнения! Позвольте мне немного помолиться. Баск, охраняй мое знамя".

Она опустилась на колени и закрыла лицо руками, как не раз делала Кореника. Кому она молится, спросил он себя.

Не дожидаясь, трубач Дюнуа подал сигнал к отступлению. Она подняла голову, но продолжила молитву. Одни солдаты остановились, другие стали возвращаться; англичане разразились довольным "ура".

Д’Олон схватил Гвальхмая за плечо. "Мужество наших людей все еще велико, но, если англичане сделают вылазку, они могут захватить знамя. Это будет смертельным ударом для нас. Если я подойду к подножию стены и еще раз призову наши войска на штурм, вы последуете за мной с орифламмой?"

Гвальхмай кивнул: "Да!"

Они спрыгнули в сухую канаву. Когда они с трудом поднялись на другую сторону, Жанна увидела, как развевается знамя. Она подбежала и схватила его конец, не понимая, что происходит.

"Эй! Мое знамя! Баск! Ты же обещал!"

Узнав его, она спрыгнула в канаву и сама приняла знамя. Толпа французов и шотландцев вливалась в ров и переваливалась через него, следуя за ней.

"Смотри! Смотри, пока конец моего знамени не коснется стены!"

"Дева! Он уже касается ее!"

"Тогда войди, во имя царя небесного! Город твой! Турель падет!"

Гвальхмай, отставший в атаке, видел ее стоящей во славе. Знамя пылало мистическим светом. Во всей точности повторялась сцена, которую он лицезрел в огненном опале кольца Мерлина.

Там была разрушенная крепостная стена. Там была пылающая пушка, огонь, дым и смерть; там впереди была стройная, прямая спина знаменосца. Но о том, кто это, он знал не больше, чем когда-то давно на смертном одре своей любви.

"Гласдейл! Храбрый капитан! Поклонись царю небесному! Ты назвал меня блудницей, но я пожалею твою душу!"

К ночи все было кончено. Гласдейл был мертв, Турель пала, Орлеан был освобожден, и каждый колокол в городе звонил.