Кольцо миров (СИ)

– Да, я понял, вы его боитесь. Ну, пошли.

Мольберт стоял напротив окна. Мелькор оценивающе-задумчиво разглядывал холст, и молча кивнул на него вошедшим.

Джарлакс подавился и вытаращил глаза, глядя на картину.

Цири приоткрыла рот, разглядывая нарисованное с гримаской ошеломленного отвращения.

Йеннифэр утомленно вздохнула и презрительно закатила глаза.

Майрон издал один-единственный звук, совершенно не меняя каменного выражения лица:

– Оу.

На огромном холсте в самых анатомически достоверных деталях красовалось то, что обыкновенно располагалось в женской промежности – лишь с тем отличием, что выглядел изображенный орган отвратительно, поскольку вместо мужского камня преткновения была нарисована чудовищная, исходящая кровавой слизью акулья пасть с тремя рядами острых и неровных клыков. Поэтически обозначаемый “розовый бутон” окружали странные чашелистики, напоминавшие столь же хищные и зубастые буро-зеленые лианы, а поддерживали их щетинистые и черные паучьи лапы.

Йеннифэр невозмутимо приподняла тонкую бровь.

– Я бы сказала очень многое относительно смыслов и твоих комплексов, которые здесь заложены.

Майрон кашлянул, глядя на холст все тем же отрешенным взглядом. Его безмятежное ошеломление сходило за блаженное безумие.

– Мелькор, я не вполне понимаю, зачем.

Мелькор проигнорировал его вопрос. В дверь раздался стук, заставивший всех синхронно повернуть головы. Цири сориентировалась первой.

– Я открою! – она ретировалась так быстро, что ей никто и возразить не смог.

Джарлакс кашлянул и страдальчески сдвинул белые брови, как будто пытаясь в полной мере осознать увиденное.

– Я могу это… – он сделал паузу, отчаянно подбирая слово, – развидеть?

Мелькор пожал плечами и гадко улыбнулся.

– Боюсь, что нет. Хотел портрет своей дражайшей сестры – забирай.

В дверь просунула голову Цири.

– Это странно, но нам пришло письмо, – она помахала рукой, в которой был зажат конверт.

Читать письмо сели в гостиной. Мелькор разлегся на самом большом диване, Цири забралась в полюбившееся кресло, Йеннифэр элегантно присела на соседнее. Джарлакс плебейски устроился на полу, скрестив ноги и прислонившись спиной к креслу Цири.

Конверт, как самому педантичному, доверили Майрону, который после секундных раздумий заставил Мелькора подвинуть колени и уселся, откинувшись на них спиной.

– Дорогие друзья! – начал читать Майрон. Выражение его лица изменилось. – Хаос правит всем. Хаос вечен. Хаос создает порядок и порядок ни к чему не ведет. Хаос организовывает сам себя. Алмаз. Розовый банан. Вы поняли нас? – Майрон покачал головой. – Здесь другой почерк… Мы видели, на что способны те, кто желает добиться цели. Мы те, кто разделяет ваши взгляды и презрение к диктаторам, – Майрон бросил косой взгляд на Мелькора, который слушал с непроницаемым выражением лица и раскинул роскошную копну волос по спинке дивана. – Если вы желаете довести до конца желаемое, приходите. Сожгите письмо, чтобы до него не добрались ищейки. Слава свободе и миру, свободному от оков капитализма! Опять другой почерк. Никакого порядка алмазы порождают уток кря-кря-кря неупорядоченность благо но все красота искусства прекрасный хаос… здесь рисунок паникующего лица… весьма схематичный… наши дирижабли похожи на бублики в центре мироздания центр центр центр и все в начале прозреет Хаос вопрос это съеденное печенье печенье… здесь рисунок виселицы из палок… иди читай выше кукушка половина пирога, – Майрон проморгался. – Что за бред я только что прочел?!

Майрон швырнул письмо на колени. Выражение его лица выражало дикую смесь всех возможных эмоций от удивления до абсолютного непонимания.

Мелькор вздохнул и картинно побился затылком о мягкий подлокотник дивана:

– Вы серьезно ничего не поняли? Да здесь же все очевидно! Этот шифр составлял какой-то идиот, потому что ассоциации понял бы и ребенок! Про алмаз и так яснее ясного. Утки – это слухи, и это тоже очевидно. Кем бы они ни были, они говорят, что алмаз порождает слухи, и им нравится мысль учинить хаос просто так, ради искусства. Но у них нет дирижаблей, чтобы сделать то, что они хотят, поэтому следует обращать внимание и читать то, что написано выше. А еще пишут, что понимающий логику этих банальных ассоциаций сможет понять и смысл этого письма, а если не сможет и начнет задавать много вопросов и теряться, то весь их хаос – как съеденное печенье, то есть, ничего. А чтобы встретиться с кем-то, возвращаться следует туда, где все начиналось, и в шесть часов вечера или утра. То есть, на рыночную площадь, к магазину зонтов и тростей. Ну? – Мелькор развел руками. – Кукушка же в часах! Половина пирога – пирог круглый, значит, половина часового круга! Да что вы на меня так смотрите все?!

Йеннифэр замерла с приоткрытым ртом. Джарлакс озадаченно почесывал лысину. Цири сглотнула.

– Мелькор, – очень подозрительно сказала она. – Знаешь, что? Вот теперь я тебя действительно боюсь.

Йеннифэр покачала головой и помассировала висок кончиками пальцев. Когда чародейка заговорила, ее лицо не поменяло выражения.