Кольцо нибелунгов

По Рейну с моря поднимались корабли. Были высоки их борта, молчаливы умелые гребцы. А нос корабля огрызался хищной звериной пастью. Но не воевать, не захватывать в плен местных жителей шли корабли из прохладных северных скалистых земель. Хотя где-то, в другом краю, быть может, после них и оставались бы лишь кучи дымящихся бревен. Везли они своей королеве от покинутой ею земли подношения – драгоценные камни, меха морского северного зверя.

Брюнхильда по-прежнему была их королевой, непобедимой воительницей. И верили они, что королева когда-нибудь вновь вернется в свое королевство, пусть даже с мужем, бургундом Гунтером, победившим ее в состязаньях с помощью загадочной силы.

В Вормсе их встречали с почетом.

Посланцы рассказывали Брюнхильде новости о родной ее стороне. Кто из витязей и какие успел совершить подвиги на турнирах, а кто умер от ран и болезней. И как по-прежнему любят на острове свою королеву. А еще в пути у них случались разные происшествия.

Например, шторм загнал корабли к скалам, где стоял замок нибелунгов. И правителем этой земли оказался знаменитый Зигфрид.

Зигфрид их принял с любовью, одарил всех. И жена его, красавица Кримхильда, тоже поднесла подарки. И велели они кланяться своим родственникам и всем друзьям в Бургундии.

– Они, стало быть, в своем норвежском замке? – переспросил Хаген.

– Собирались назад, в Нидерланды, – уточняли гости. – Говорят, могущественней Зигфрида нет теперь короля.

– Сильнее его лишь мы, – поправляла Брюнхильда, – ведь он наш вассал.

* * *

– Мой дорогой, что за вольности у вашего вассала? Почему он не едет к вам на службу? Не пора ли напомнить ему о долге?

– О ком вы спрашиваете, я не пойму? – удивился Гунтер.

Этот их разговор начался через день после проводов гостей из Исландии.

– Все мои вассалы исполняют службу точно и в срок. За этим смотрит сам Хаген.

– Я о Зигфриде. Или он перестал считаться вассалом, когда сделался мужем вашей сестры?

– Ах вот вы про кого! – Гунтер усмехнулся и не ответил.

Уж он-то хорошо знал, кто для него Зигфрид.

* * *

– О Хаген! Говорят, вы вчера опять зарубили какого-то витязя? – спросила Брюнхильда одним зимним утром.

– То был не витязь, а болтливый трус. И я подтвердил это своим мечом.

– У вас отменный меч, Хаген. В чем же этот болтун провинился перед вами?

– Он провинился перед всем нашим родом, моя королева. Но лучше не спрашивайте: лгать я вам не хочу, а правду сказать не могу. Я заставил его навсегда замолчать, и этого достаточно.

– И все же, Хаген, что уж он такого натворил, что вы зарубили его? Я благодарна вам за этот поступок, но не лучше ли мне знать и причину?

– Он бросил тень на честь королевского рода.

– Посмел сказать что-то о моем обожаемом супруге, о Гунтере?

– Не спрашивайте, королева.

– И все же? Только вы и я любим Гунтера, как должно любить короля.

– Хорошо, я скажу. Он посмел усомниться в тех историях, что рассказывают о вас приходящие шпильманы. Он назвал их смешными баснями. Но я сам видел вашу силу и ловкость!

– Вернее человека, чем вы, Хаген, я не знаю. Чего не скажу о некоторых других друзьях. Тот болтун был достоин смерти.

– Я так ему и сказал. В одной своей фразе он оскорбил вас обоих. Усомнившись в вашей силе, он усомнился и в доблестях короля. Не стал бы король состязаться с обычною девой. Он усомнился в моей честности и честности брата! А я зарублю каждого, кто хотя бы взглянет на вас или на короля без должного уважения и любви! Мы, владельцы Тронье, выше всего ставили честь королевского рода и честь свою.

– Хаген, я благодарю Бога, что вы у нас есть!

* * *

Ох уж эта унылая зима! Эти монотонные дни, так похожие один на другой. Тягучая сырая непогода, вязкий, мокрый, бесконечный снег!

– Мой дорогой, почему бы нам не развлечься, не позвать в гости твою сестру с мужем? – вновь предложила Брюнхильда.

– Увидеть Зигфрида я был бы и сам рад. И Кримхильде обрадовался бы здесь каждый, но, подумай сама, путь к нам столь долог, что смею ли я звать их по пустякам…

– Хорош господин, который боится обеспокоить вассала трудной дорогой. А я так хотела бы вновь повидаться с Кримхильдой!

И снова прошло несколько унылых дней, когда люди бродили по дворцу, словно в полусне. Мутный свет с трудом пробивался в покои. И на душе становилось тоскливо от бесконечных серых сумерек.

– Мой дорогой! – опять обратилась Брюнхильда к супругу. – Если бы вы знали, как полюбила я вашу сестру за те дни, когда мы сидели с ней рядом за праздничным столом! Ближе, сердечней подруги я раньше не знала. Войди она сейчас во дворец – и не было бы для меня счастливее мига! Ну почему нам не позвать их в гости? Я так мечтаю снова обнять вашу сестру, уединиться с нею для сердечной беседы. Быть может, она так же мечтает увидеть вас, свой родной дворец и лишь не решается ехать без приглашения.

– Вы убедили меня, моя радость! Пошлю завтра гонцов.

– Как хорошо же вы поступаете, мой король!