Кольцо огня

– Только проверю еще одну идею. Возможно, Александр сделал крюк, чтобы попасть на гору.

– Если бы ты подождала секунду, а не сразу от меня сбежала, я мог бы тебе помочь.

Я делаю глоток вина.

– Я от тебя не сбегала.

– А мне показалось, что да. – Азраэль без спроса садится на стул с противоположной стороны письменного стола. – Предположим, что Каллисфен имел в виду этот более поздний Всемирный потоп. В октябре 331 года до нашей эры Александр сражался в одной из важнейших своих битв при Гавгамелах, – начинает он, прежде чем я успеваю что-то сказать. – Поселение находилось недалеко от современного Мосула. Оттуда до Арарата где-то пятьсот шестьдесят миль. Так близко к горе Александр больше никогда не находился.

– За сколько он бы доскакал туда на лошади? Его боевой конь Буцефал сам по себе легенда. Ему бы удалось сделать это в подходящий срок?

Коня Александр получил в подарок от отца примерно в одиннадцать лет. Когда питомец утонул, царь основал в его честь город под названием Александрия Букефала. Там он похоронил коня и воздвиг ему памятник. Человеком он, конечно, был странным, но, возможно, это же животное привело его к кольцу.

– Если скакать в среднем тридцать миль в день, то, полагаю, ему бы потребовалось от восемнадцати до двадцати дней и столько же на обратную дорогу.

Я отпиваю еще глоток и слушаю его… невольно восхищаясь знаниями.

– То есть сорок дней. Увы, из Гавгамел он отправился прямиком в Вавилон. – Город сдался ему без боя, и царь задержался там на пять недель, завороженный его роскошью. – Одно с другим никак не сходится.

– Я же тебе сказал, что мы уже искали на Арарате.

– Это было бы слишком легко. Но он не мог оставить войско на сорок дней.

– Нет, но я тоже кое о чем поразмыслил. – Азраэль ни на секунду не сводит с меня взгляда. Я воздерживаюсь от саркастичного комментария, стремясь вывести наши отношения на профессиональный уровень. Он ухмыляется, прекрасно понимая, как тяжело мне его не подкалывать. – Рот и глаз могут иметь более символичный смысл. Глаз означает правду и знание. Рот – тайны и язык. Через рот открывается доступ к душе человека.

Я внимательно слушаю ангела. Он выглядит более напряженным и в то же время более уравновешенным, чем в предыдущие наши встречи. Комната освещается только слабым светом настольной лампы, и его лицо обрамляют тени. Однако я вижу более чем достаточно. Хотя и привыкла к его красоте, она все равно творит со мной такое, что я не желаю испытывать. Прошло несколько дней с тех пор, как я целовала эти губы и как он касался меня. Иногда я думаю, что все это мне просто почудилось. Я чувствовала настоящую близость и связь с ним, и она вдруг разрушилась за одну секунду. Он замечает мое внимание и словно ласкает мое лицо взором. До Азраэля я никогда по-настоящему не влюблялась и понятия не имела о разбитом сердце. Рассудок подсказывает, что я его ненавижу, но сердце не желает от него отказываться. Я пытаюсь сосредоточиться. Этот неразумный орган не имеет права голоса в данном вопросе.

– Поэтому египтяне снова открывали рот покойникам, чтобы их души могли вернуться. Мне тоже нужно было сделать так с телом Малакая?

– Они не возвращаются, – мягко отзывается он. – Его душа окончила свой путь.

Глотнув вина, я замолкаю. Я желаю брату только счастья, но в груди у меня все равно зияющая рана.

– У тебя ведь наверняка есть теория о том, что в нашем случае значат глаз и рот.

Наши взгляды пересекаются. Он не умеет читать мысли и все-таки прекрасно понимает, что происходит у меня в голове. Он знает меня.

– Они могут означать оракул, – очень тихо произносит он, хотя мы одни.

У меня на мгновение пропадает дар речи. Конечно! Почему я сама об этом не догадалась? Малакай бы сразу понял.

– Александр посетил оракул. В Египте. Об этом мало что известно, но мне всегда казалось странным, что, во-первых, он не побывал у Дельфийского оракула Аполлона, а во-вторых, не отправился сразу дальше вглубь Персидской империи.

– Он посетил оракул в Сиве, – кивает Азраэль.

Я лихорадочно вбиваю слова в поисковик ноутбука.

– Это в Великом песчаном море в Египте.

– Пустыня, полукруг и вода.

У меня вырывается смех, и всю усталость сразу как рукой снимает. Если бы он не сидел по другую сторону стола, а я к этому моменту его бы не ненавидела, то бросилась бы сейчас ангелу на шею.

– Он посвящен богу Амону. Легенда гласит, что однажды из Фив вылетели две черных голубки. Одна полетела в Додону и села там на дуб, – вслух читаю я. – Человеческим голосом она изрекла, что здесь следует создать оракул Зевса. Другая голубка полетела в Сиву и велела устроить оракул Амона.

От Азраэля не укрывается энтузиазм в моем голосе, и в глазах появляется больше тепла, чем я могу сейчас вынести.

– Все совпадает, и мы знаем, что Александр побывал там.

– Кроме символа пожертвования.

– Любой разумный человек приносит жертву оракулу, если не желает навлечь на себя гнев жриц. Мы, бессмертные, очень быстро заводимся, а кому хочется нас злить?

Я прячу улыбку.