Кольцо принца Файсала

– Я не могу смотреть на твое лицо.

Тео не отвечает.

– Если ты любишь жизнь, – кричит Том, – как ты можешь выходить замуж за отца Инноченте?

– Завтра я разорву помолвку, – шепчет Тео.

Том хватает ее за руку.

– Это замечательно, Тео, это же просто замечательно!

– Я не хочу никого обманывать, – продолжает Тео, – а Саласара и подавно. Но за эти четыре недели в море я увидела небо – то черное, то серое, но прежде всего – огромное, голубое небо, и в первый раз по-настоящему поняла, что такое свобода. Поняла, что я могу потерять.

Она устремляет взгляд вверх.

– Можешь мне объяснить, что такое свобода, Том?

– Самая верхняя рея, – смеется Том.

Тео смотрит прямо перед собой.

– Полная противоположность сеньору Саласару, – говорит она.

Том притягивает ее к себе.

– Ты даже не представляешь, как у меня полегчало на сердце, – шепчет он. – Свобода – это полная противоположность сеньору Саласару. Так оно и есть, Тео, так оно и есть.

Она высвобождается из объятий брата.

– Нет, – говорит она, – ничего не получится. Мой жених не позволит мне сорвать церемонию. Он обратится к верховной власти в лице капитана Муньеко, и тот решит, что мы должны обвенчаться, как и было условлено.

Теодора понижает голос:

– Решено, что мы соединим себя священными узами брака послезавтра на рассвете, в день рождения Саласара. Я стану его женой в ту секунду, когда первый луч солнца разорвет тьму.

Том смотрит на Тео во все глаза.

– Ты что, не можешь отказаться? – шепчет он.

Тео не отвечает. Том хватает ее за руки и начинает трясти.

– Должен же быть выход! – кричит он.

Она смотрит на него.

– Должен. Он есть. Ты прав, вот она – свобода, и я никому не позволю отнять ее у меня.

Том берет обеими руками Тео за голову и прижимается лбом к ее лбу.

– Тео, – шепчет он, – посмотри на меня. Послушай меня. Я не знаю, что ты задумала, но… но я только хочу сказать, что выход есть всегда. Чего только со мной не происходило, в каких только переделках я не оказывался. За мной гнались с ножом и абордажной саблей, грозили дубинкой и виселицей. Но, Тео, человек обязан жить… он обязан…

– Что он обязан?

– Крепко держаться за свою жизнь, Тео, крепко.

– Думаешь, хуже смерти ничего нет, Том?

Тео устало улыбается.

– В таком случае ты ошибаешься. Одиночество куда страшнее. Тебе никогда этого не понять, Том. Не потому, что ты ирландец, а потому, что ты мужчина.

– Спустимся вниз, Тео.

Но вместо того чтобы покрепче ухватиться за ванты, Тео отпускает руки и, обняв Тома, целует его.

– Я всегда любила тебя, Том Коллинз, всегда. И ненавидела тебя, как чуму. Но в глубине души я тебя любила. Взгляни наверх, малыш! Посмотри на Макушку Дьявола!

– Лучше я посмотрю на тебя.

Она улыбается ему и вытягивает руки в стороны. Ветер треплет ее волосы. Глаза горят. Первый раз в жизни Том видит в глазах сестры слезы.

И тут она прыгает.

На долю секунды Тео зависает в воздухе – голова откинута назад, глаза широко распахнуты.

На головокружительную долю секунды время останавливается.

И вот она уже падает вниз. Цепляется за трос, переворачивается и снова летит вниз.

Рука. Пальцы. Захват.

Разум, мысли, чувства. Все прочь.

Только тело на ветру.

Он скользит по канату вниз и, уцепившись ногами за снасть, бросается вперед – тело вытянуто, голова опущена.

Рука, пальцы. Ее запястье.

Звуки снова возвращаются – в уши врывается рев моря и завывание парусов на ветру.

Она висит под ним. Глаза широко распахнуты и черны как уголь.

– Отпусти… меня… Том!

– Никогда!

Она мотает головой и извивается всем телом. Ему кажется, будто у него вот-вот оторвется рука. Но он лишь стискивает зубы и держит еще крепче.

– Черт бы тебя побрал, ирландский полукровка, – вопит она, – отпусти меня!

– Никогда, Тео, никогда!

И шепотом добавляет:

– Если ты хочешь стать свободной, то не так.

И в этот момент ее пальцы начинают выскальзывать из его руки. Он слышит ее крик и чувствует, что силы покидают его.

– Так ты заберешь меня с собой в могилу, – рычит он, – если не ухватишься за снасть, Тео, ты заберешь меня с собой!

– Отпусти меня, Том!

Он смотрит наверх.

– Мы идем к тебе, Отец Небесный, – кричит он, – мы идем к тебе! Раб Божий Коллинз, со мной моя сестра.

Тео хватается рукой и повисает на снасти рядом с ним. Оба со стоном громко выдыхают.

У них нет сил говорить. Том продолжает держать Тео за запястье. Он не отпустит ее, пока они не коснутся ногами палубы.

Судовой колокол пробил три склянки, нарушая тишину, воцарившуюся на «Океании».

Том принес с камбуза кувшин воды для себя и для Тео. Сестра за все время не произнесла ни слова.

Они обтерли свои лица и руки, липкие от пота и соленой влаги.

Том осушил кувшин и почувствовал на себе взгляд сестры.