Кольцо принца Файсала

– Если бы на Невисе не было ведьмы, – прошептал он, – отец Инноченте сюда бы не пожаловал. В народе он известен как самый ревностный из всех инквизиторов. Его пытки чудовищны, а то, что остается от тех, кто попал к нему в лапы, вывешивают на виселице, чтобы внушить еще больший страх остальным.

Том приложил палец к губам, призывая к тишине. Усевшись на пол, он убрал в сторону соломенную подстилку, которая служила Рамону постелью, и с едва заметной улыбкой откинул крышку люка, спрятанную в полу.

Рамон встал на колени рядом с ним.

– Готовы комнаты его превосходительства? – донесся из отверстия голос Лопеса.

– Все в полном порядке, – отвечала мама Тома, пришивая последнюю пуговицу к хозяйскому камзолу, на спине которого уже предусмотрительно был вшит клин, чтобы, не дай бог, платье не треснуло, когда трактирщик начнет раскланиваться перед святым отцом.

– Чтобы ни одной крысы на полу не было, – сварливо отозвался сеньор Лопес.

– Том расставил по углам ловушки, – ответила мама Тома, – а Рамон забил все щели в кладовке и погребе.

– И чтобы вот она, – хозяин указал на Теодору, – все три последующих дня была глуха и нема как рыба.

Мама Тома громко пообещала, что рот ее дочери будет заперт на семь замков.

– Говорят, – простонал Лопес, – что на этот раз отец Инноченте прибудет на Невис с совершенно особым поручением. Да-да, чего уставились, так оно и есть. Но ничего, теперь мы положим конец ереси.

– Ереси? – мать Тома покосилась на дочь.

– Вот именно, ереси! Разве я не талдычил вам об этом целый год, или вы попросту не желали слушать? Ну ничего, теперь этому придет конец. Скоро появится инквизиция, и вы сами все увидите.

Том закрыл люк.

Рамон стоял около окна, голый по пояс, собираясь переодеться.

Том спросил себя, почему у Рамона на спине всегда свежие рубцы. Мама была права, когда говорила, что у этого испанца странный характер. Перепады настроения случались у него неожиданно.

Как-то раз Том видел Рамона на берегу: он хлестал себя плетью и рыдал, как дитя, безудержно и безутешно. Плеть он взял из покоев сеньора Лопеса, и Том поначалу решил, что моряк собирается научить уму-разуму их общего раба, но вскоре понял, что Рамон самым жестоким образом истязает самого себя.

– Зачем ты это делаешь, Рамон? – спросил Том.

– Потому что я это заслужил, – ответил испанец. – Каждый удар плети.

– Заслужил? За что?

– Тебе лучше этого не знать, Том Коллинз. Я заслужил все муки ада, это так же верно, как и то, что мое имя Рамон из Кадиса.

Том слышал, как он стонет по ночам в своей комнате. Особенно странно и неприятно было слушать, как испанец разговаривал во сне на разные голоса.

Но с наступлением нового дня Рамон опять становился самым спокойным и беззаботным человеком в мире.

Том почувствовал руку испанца у себя на плече.

– Нам следует радоваться, – сказал Рамон, – что наша церковь заботится о нас. Вспомни, Том, Господу Всемогущему, творцу всего живого, самому пришлось бороться со змеем в Эдемском саду. Зло – оно повсюду, и для борьбы с ним все средства хороши. Вот поэтому у нас и есть инквизиция.

– Расскажи мне о ней.

– Я знаю только то, что мне рассказывали, – вздохнул испанец. – Инквизиция вроде допроса, после которого наши ряды очищаются от еретиков.

– Я еретик, Рамон?

Рамон улыбнулся.

– Нет, – сказал он, – ты не еретик, Том, ты всего-навсего честолюбивый и наглый мальчишка, который любит приврать. Настоящий еретик – это куда серьезней.

– Объясни, кто они такие, эти еретики?

Рамон довольно долго молчал, пока наконец не спросил:

– Тебе ведь хорошо известно, кто такая ведьма?

Том кивнул, не уверенный, правда, встречал ли он в своей жизни хоть одну ведьму. Рамон прикрыл ставень и достал свою трубку.

– Бывают женщины, – произнес он, – которые рождаются ведьмами. Они возятся с жабами и змеями, занимаются черной магией, заколдовывают людей и все такое прочее. Они заодно с Вельзевулом, который есть сам дьявол. Еще люди говорят, что ведьмы не тонут.

Том уставился на него.

– Как не тонут?

– Это правда, – кивнул испанец, – в Кадисе я собственными глазами видел, как одну старуху раз за разом бросали в реку, а она никак не хотела тонуть.

– Она просто хорошо плавала.

– Нет, Том, ты не понимаешь. Эта женщина была ведьмой. Она водила дружбу с самим дьяволом. Я слышал, что есть ведьмы, которые проникают в дома и пьют кровь грудных младенцев.

Том отвел взгляд и помотал головой, словно стараясь прогнать наваждение.

– Инквизиция, – сказал Рамон, набивая табаком трубку, – избавляет нас от женщин подобного рода. За это мы должны быть ей благодарны.

Испанец повернулся спиной к Тому и понизил голос.

– В народе говорят, – еле слышно произнес он, – что на Невисе живет одна ведьма.

– Ты веришь в это?

– Вот мы и увидим.

– Кто же это может быть? – тоже шепотом спросил Том.

Рамон посмотрел на свою трубку и покачал головой.

– Понятия не имею, но будь уверен, отец Инноченте знает, где ее найти. Но теперь ступай, Том, и постарайся немного вздремнуть. И выкинь все плохие мысли из головы. Лучше вспомни ту забавную историю, которую я тебе рассказывал. Про поросенка, который стал губернатором на Ямайке.