Кольцо «Принцессы»

– Командир, можешь спикировать на цель? – спросил Шабанов.

Некоторое время в наушниках была тишина, хотя тангента была включенной.

– Может, командуйте, – разрешил главный конструктор, видимо переговорив с командиром.

– Могу, но в пределах возможного, – отозвался тот. – Я не истребитель…

– Давай в пределах.

Самолет сделал круг, достав облаков, вышел на исходную и покатился с пологой горки, будто мешок с сеном, ни шатко ни валко. Пилоты были опытными, однако машина не позволяла играть с собой, заскрипела, завибрировала на выходе из пике, предупреждая, что не позволит совершать над собой насилие.

– Видел обломки, – спокойно проговорил Шабанов. – На земле дюраль. Еще бы один заход…

– Только на бреющем, – не согласился командир. – Машина трещит.

– Ну давай.

С высоты пятидесяти метров белесые клочья металла виделись отчетливее, но всего мгновение. Их успели разглядеть и пилоты, и товарищ Жуков.

– Обломки! – крикнул он, когда Шабанов вышел из кабины. – Видел среднюю часть фюзеляжа!

Самолет ушел на круг с набором высоты, а хакер и представитель, сомкнувшись головами над пультом, о чем-то совещались. Герман сел на свое место, испытывая неуместное спокойствие, а кадет, вертясь как школьник, совался к иллюминатору с одной, с другой стороны, пока его не окликнул охранник и не усадил в кресло. Как только хозяева разошлись от пульта, машина взяла курс на юг, вдоль русла реки, и на некоторое время все успокоилось.

– Куда они? – никак не мог угомониться Олег. – Домой, что ли?

– А знаешь, – устраиваясь поспать в кресле, проговорил Шабанов. – По мне, так скорей бы домой.

– В инфекционное?

– Да хоть бы и туда…

Через четверть часа ЯК-40 вновь пошел на снижение, и Главный дал Герману знак – в кабину. Он был на этом борту царь и бог, и с чужими людьми так быстро освоился, что, видимо, считал их своими подчиненными, причем самого низкого звена, и по этой причине не считал нужным обсуждать планы, советоваться или хотя бы коротко ввести в курс дела. Чувствовалась, ему не больно-то и надо, чтобы Шабанов вел наблюдение за целями, опознавал местность и обломки; посылая его в кабину, он как бы оказывал небольшую услугу, дескать, на вот, полюбуйся. И вообще было странно: вчера представитель говорил пламенные речи, дабы увлечь, сагитировать и заполучить его на борт своего самолета, а выяснилось, он нужен здесь не более чем зритель.

Командир экипажа без всяких просьб вышел на цель, и машина, клюнув носом, пошла на резкое снижение – пикированием это назвать было нельзя. И здесь тоже был склон горы, однако переходящий в седловину, и Шабанову показалось это место более подходящим. Во время падения МИГа прямо по курсу вроде бы мелькнул заснеженный голец – высокая, более освещенная точка. Конус высокой горы со снежной шапкой сейчас стоял впереди, и будь это раннее утро, узнаваемость была бы полной…

И здесь, в достаточно редкой тайге, тоже забелели разбросанные по земле пятна, так похожие на дюраль! Да что тут, под каждой елкой по самолету?!

– А если на бреющем и с креном на цель? – предложил командиру Шабанов.

– Попробуем, – отозвался тот.

На втором заходе сомнений почти не оставалось. Земля на площади в полсотни квадратных метров была усеяна кусками рваного белого металла. Все сходилось! Самолет Шабанова должен был рассыпаться от удара о землю, и потому обломки лежали кучно; взрывом топлива их бы разметало на большое расстояние, и на месте осталась бы меньшая часть машины, в основном двигатели. Все, что полегче, разлетелось бы на сотни метров по округе.

Почти в центре места катастрофы отчетливо виднелся совсем свежий выворотень и ствол лежащего набоку кедра с огромной кроной. А самое главное – следы небольшого пожара – опаленная и пожелтевшая хвоя на близстоящих деревьях!

– Еще бы один заход, только от солнца, – попросил Герман. – Сменим освещенность.

– Нет проблем. – Командир повел машину на разворот.

– Можно этого и не делать, – вдруг вмешался хакер, не отходивший от пульта. – Цель идентифицирована. Это три сгоревших лесоустроительных вагончика. Были обшиты алюминиевым листом… Но если есть желание, можно удостовериться визуально.

При заходе от солнца Шабанов и в самом деле разглядел рассыпавшиеся, искореженные в огне листы и даже две железных печки с трубами, на которых висели лохмотья металла. Пожар, видимо, случился зимой, потому кедры и пихты вокруг лишь чуть припалило, снег на кронах не дал распространиться огню… Герман молча вернулся в салон.

У товарища Жукова сияли глаза.

– Во техника! Слушай, когда она будет в войсках? Это же класс! Можно находить любую замаскированную цель. Причем на расстоянии!

– Дерьмо, – буркнул Шабанов. – Ты же знаешь.

Тот нахохлился, затосковал, взирая на пустынную землю.

– А, ну да. Это я так… Что там с Катериной? Надеюсь, сейчас-то домой?