Кольцо Риторнеля (ЛП)

— Конечно. Это любимый проект Оберона. Я обещал ему, что окажу помощь в программировании цепей поэзии и музыки.

— Верно. И вы должны сделать это, хотя, возможно, не совсем так, как вы планировали. Хирург недолго подергал бороду под капюшоном, затем продолжил. — Человеческий мозг состоит из десяти миллиардов нейронов, большинство из которых находятся в сером веществе головного мозга. Эквиваленты этих схем в «Римор» требуют времени для программирования. Тем не менее, если бы «Римор» был запрограммирован и был готов функционировать через три дня, Оберон мог бы слушать его, когда он придет в сознание; и, слушая, его можно было бы убедить жить. Но Римор далёк от завершения.

— Я знаю это. Впервые Омир чувствовал себя неловко. — Нам требуются недели, чтобы запрограммировать электронные цепи так, чтобы они соответствовали цепям в головном мозге человека.

— Но, — сказал хирург,— если бы у нас были основные участки живого человеческого мозга, мы могли бы завершить «Римор» в течение двадцати четырех часов. К счастью, учитывая имеющееся время, нам не понадобится весь мозг. Мозжечок и продолговатый мозг были бы лишними для нашей цели, так как они имеют дело, прежде всего с более примитивными функциями, такими как внутренние органы, кровеносная система, мускулатура и кожа. Даже головной мозг не нужен полностью. Височная доля, содержащая слуховые области, и префронтальные доли, как место интеллекта, конечно, должны быть сохранены. Но большинство областей в центральной борозде мозга, отвечающие за зрение, вкус, запах и осязание, могут быть вырезаны с небольшой потерей и с большой экономией времени.

Повисла долгая пауза. На лице Омира начал собираться пот. Главный хирург невыразительно продолжал. — Предполагаемая хирургическая операция простая и безболезненная. Высшие центры сознания, конечно же, будут обезболиваться. Кровоток будет шунтироваться кардиотоническим насосом, и адекватное артериальное давление будет поддерживаться в течение всей процедуры – до, во время, и после переноса. Ткань шеи и спинной мозг будут разъединены. После этого процесс почти идентичен стерильному вскрытию черепа. Я начну с обычного бипариетального разреза, простирающегося через свод черепа от сосцевидного отростка. Мышцы височной кости рассекаются от свода черепа и удаляются из зоны операции. Для открытия свода черепа используется острый биэм, и, наконец, после того, как твердая оболочка разделена вдоль линии основного разреза, удаляется мозг. Затем начинается настоящая работа по подбору необходимых элементов и созданию тысяч связей с программным центром компьютера. Работа очень сложная и отнимающая много времени, и займет целых два дня. Вы придете в сознание на третий день. Вы проснетесь во тьме, плавающий дух без тела. Ваши единственные осязательные и моторные связи с вашей окружающей обстановкой будут вашей мозговой интеграцией в ваши исходящие звуковые цепи и ваши входящие слуховые датчики. Вы будете в состоянии говорить, петь, и полностью активировать множество звуковых инструментов оркестра, и вы будете в состоянии слышать любого присутствующего в музыкальной комнате. Вы обнаружите, что вместо того, чтобы дирижировать оркестром и хором, вы сами будете фортепиано, скрипками, духовыми, сотней инструментов и сорока голосами. Это займет у вас остаток третьего дня, чтобы обрести меру мастерства в использовании ваших новых возможностей оркестра и голоса. Вы сами будете всей музыкальной комнатой, с мультистерео, реверберацией... чем бы вы ни захотели. Думайте, Омир! Ваша болезнь неизлечима, но вы сможете жить!

Омир корчился под связывающими его ремнями. — Я отказываюсь. Я лучше умру.

— Ваш отказ неуместен.

Белое молодое лицо взглянуло на фигуру в капюшоне в неверующем ужасе.

— Вы примените силу?

— Как вы думаете, для чего Хантир привязал вас?

— Но предположим, что после того, как я стану компьютером, я решу не петь?

— Вы так не выберете. Вы станете квиринальным наркоманом к третьему дню. Если вы будете дуться, то не получите свой Квиринал. Я уверяю вас, дорогой мальчик, что вы будете выступать, и с рвением.

Регент нетерпеливо ворвался в разговор. — Я не понимаю ваших возражений. Посмотрите на преимущества. Вы будете практически бессмертным. Конечно, для иссеченных церебральных сегментов будет необходимо постоянное снабжение кровью, но пока эта система работает, вы не можете умереть.

Омир едва мог говорить. — Но я продолжу существовать сам, как личность, или я буду просто очень сложным и талантливым компьютером?

— Самый глубокий метафизический вопрос, мой мальчик, — сказал хирург. — Когда настает время, что его можно будет задать, только вы будете в состоянии ответить.

— Я могу ответить сейчас, — прошептал Омир. — Я проклинаю богиню Алеа и бога Риторнель. Я проклинаю вас, Регент, и вас, хирург. Больше всего я проклинаю Оберона. И теперь я умру. Пора.

Хирург кивнул медсестре, ожидающей со шприцем. Последняя мысль Омира была о том, что она даже не протерла кожу, и что это упущение было логично: он далее был не нужен.