Кольцо Риторнеля (ЛП)

Как они и ожидали, они нашли Вэнга в двенадцатом номере. Он лежал, распростертый, на полу, и его бледное лицо, наконец, успокоилось. У Андрека сложилось странное впечатление, что Вэнг рад, что настал его конец. Его смерть было нетрудно восстановить. Он был задушен собственным шнуром. Была борьба, и предметы мебели все еще плавали в невесомости. Стул каким-то образом прикрепился к потолку. Контейнер с ядом был вскрыт; некоторые флаконы были раздавлены, и их содержимое наполовину впиталось в пенопластовую обивку. Они не стали обыскивать тело. Несомненно, Хантир забрал чек, и Андрек был рад оставить его в бумажнике Хантира. Андрек созерцал молчаливую фигуру в тишине. То ли богиня, то ли странный анатомический каприз предотвратили закупорку щек и выпячивание глазных яблок, которые обычно сопровождали дар Алеа. Единственное упущение Вэнга в безупречном слепом служении, очевидно, было прощено, и богиня приняла его. Знание ее любви было написано на его устах и его глазах. Его рука все еще плотно сжимала фатальный додекаэдр, который предал его. Андрек отодвинул большой палец и посмотрел на число. Это было, конечно, двенадцать, самое привилегированное число Алеа.

Адвокат вздохнул. Он спланировал эту смерть, и он сделает это снова, учитывая угрозу его собственной жизни. И все же это было печально.

— Нам нужно поторопиться, — резко сказал Лоу.

— Молчать! — прорычал Андрек. — Вэнг был моим врагом, но мы были одноклассниками. Есть последние слова, которые нужно сказать и подумать о нем, и я должен это сделать, потому что больше никого нет. Через мгновение он пробормотал: — Я не хотел этого. Прощай, Аджян.

Они поспешно перетащили труп в бывшую каюту Андрека и оставили его рядом с тем, что осталось от Хантира.

Не прошло и десяти минут, как они оба сидели перед интеркомом в каюте Хантира. Андрек сдвинул выключатель. Его речь была странно спокойной. — Это Хантир, — сказал он, подражая резкому, гортанному голосу сыщика. — Дайте мне капитана. Капитан Форгэз! Это Хантир. Да, миссия выполнена. Спасибо. Оба тела в каюте Дона. Вы можете отправить туда пару членов команды? Они должны быть аккуратными. Большой Дом не желает огласки. Мы будем считать вас ответственным. Конечно, капитан. Просто я подумал, что стоит об этом упомянуть. Подождите минутку. Андрек сделал паузу и почти улыбнулся, когда продолжил. — Мой друг Алеанин настаивает, чтобы мы все трое прошли обряд очищения. Что? Обряд очищения. Да, для меня тоже новость. Следующие три дня он будет поститься. Нет, капитан, только он. Я и мой помощник, мистер Хасард, не будем голодать, но мы не должны покидать каюту, пока не причалим к станции. Можете попросить шеф-повара прислать еду в тюбиках для нас двоих? Благодарю вас, капитан. Я упомяну о вас в моем отчете Магистру.

Андрек отключил интерком и продолжал сидеть молчаливый и неподвижный. Спустя длительное время он обернулся. Лоу лежал на одной из трех коек, мирно сложив руки в перчатках на ритмично двигающейся груди. — В этой причудливой басне есть невольный след истины,— сонно пробормотал он.

— Что вы имеете в виду?

— О доставке еды. Фактически, еда будет нужна только вам. В течение этих последних дней моего паломничества я буду, на самом деле, поститься. А теперь, мой сын, я предлагаю, чтобы мы отдохнули. Это был трудный день.

Андрек посмотрел на компаньона и пожал плечами. Странное создание! Он тихо подплыл к иллюминатору и выглянул наружу. Снаружи все было черным. Не было никакой точки отсчета, чтобы показать фантастическую скорость корабля, транссветовой даже при химическом приводе. Он осторожно полез в карман, вытащил Рака и положил ее на занавески рядом с иллюминатором. Она пробежала по ткани на небольшое расстояние и исчезла в складках.

Он остался один.

И теперь что?

На данный момент он казался в безопасности. По крайней мере, пока корабль не достигнет станции Узла. Еще полтора дня. Ему придется покинуть корабль, когда они доберутся туда. Он не мог вернуться в Горис-Кард долгое время, возможно, никогда. Он подумал об отце и брате, и у него перехватило горло. Его отец был мертв. Он принял это. Но Омир, по крайней мере, в каком-то смысле, был еще жив. Но он мог бы быть также и мертвым, несмотря на всю помощь, которую Андрек может оказать ему. Даже если бы он – Андрек, вернулся в Большой Дом, обладая всей силой Магистра и всеми навыками этого печально известного мастера-хирурга, он все равно ничего не смог бы сделать для Омира.

Что только оставалось – месть? Но кому? Старый регент был мертв. Хантир был мертв. Главный хирург исчез, и вполне мог быть мертв. Остался только Оберон. Но сможет ли он поднять руку на отца Аматар? Он ничего не знал. И как раз сейчас это было только чистой теорией – сможет ли он это сделать или нет, потому что теперь он был беглецом, приговоренным к смерти. Ему бы следовало спасать свою шкуру. Глупо было даже думать о мести, пока он не будет в безопасности от Оберона.