Кольцо Соломона

– Какое еще поручение? – Гиппопотам уставился на него. – А, это, в смысле, разобраться с разбойниками в пустыне? Ну да, выполнил, выполнил, но речь сейчас не об этом. Слушай, Ашмира…

– Расскажи-ка мне об этих разбойниках, – перебил Соломон. – Кто они были? Кто был их предводитель?

– Ну, их послал царь идумеев, который зол на тебя за огромную ежегодную дань, наложенную на его царство. Но, согласись, сейчас не время…

– Дань?! Какую еще дань? Я никогда не требовал с них никакой дани!

– Ну а царь идумеев думает иначе, – ответил я. – Так же, как царица Савская думает, будто ты потребовал с нее ладан. Загадочно. Сдается мне, что кто-то мутит воду у тебя за спиной. Ты уж извини, о великий Соломон, но ты, похоже, не сознаешь, в каком положении находишься. Ты ведь бессилен. Я украл твое Кольцо.

– Поправка: это я его украла, – сказала девушка. – Я – хозяйка джинна.

– Номинально – да, – буркнул гиппопотам. – Но это ненадолго.

– Отдавай Кольцо, Бартимеус!

– Щас! А как насчет моего Отсылания?

– Послушай, Бартимеус, – внезапно вмешался Соломон, – почему бы тебе в самом деле не отдать ей Кольцо?

Мы с девушкой оба заколебались. Прервали свой спор и уставились на него.

Царь Соломон потянулся в своем кресле, взял кусочек копченой скумбрии и сунул его в рот[102]. Надо заметить, что он выглядел далеко не настолько встревоженным, как следовало бы ожидать.

– Отдай ей Кольцо, – повторил он. – Почему бы и нет? Отчего ты колеблешься? Тебе, Ашмира из Савы, следовало бы спросить себя, отчего твой слуга колеблется в столь простой ситуации. Ведь ему, разумеется, следует желать как можно быстрее выполнить свое задание, чтобы ты его отпустила. Не может ли быть так, – продолжал Соломон, по очереди глядя на нас своими усталыми глазами, – что джинн понял насчет Кольца нечто такое, чего ты пока не сознаешь? И не может ли быть так, что он хочет убраться отсюда подальше, прежде чем ты это обнаружишь?

Гиппопотам с шумом выдохнул. Разумеется, он был прав. Я указал передней ногой в сторону ближайших полок со свитками.

– Тебе нужно Кольцо? – вздохнул я. – Оно под полкой, у стены.

Девушка зыркнула на меня глазами.

– Присматривай за Соломоном! – велела она.

Она решительно подошла к полкам, пригнулась.

Последовала пауза – ее пальцы шарили по полу, – потом торжествующий возглас. Я зажмурился и стал ждать.

Вопль; стук кольца, покатившегося по полу. Когда я снова открыл глаза, девушка прятала кисть под мышкой.

– Оно жжется! – вскричала она. – Что ты с ним сделал, демон?!

– Я?!

– Ты наложил на него какое-то гнусное заклятие! – В ее здоровой руке сверкнул серебряный кинжал. – Немедленно сними его, или, клянусь…

И тут царь Соломон встал. И хотя он, откровенно говоря, был в одной ночнушке, и фигура у него была тощая, и лицо его, лишенное Иллюзии, выглядело старым и морщинистым, от него, несмотря ни на что, исходила такая суровая властность, что мы с девчонкой умолкли в мгновение ока.

– Джинн не лжет, – произнес царь. – Кольцо Соломона приносит боль. Такова его природа. Если тебе нужны доказательства, взгляни!

И он протянул руку с багровеющим на пальце шрамом.

Девчонка уставилась на него.

– Я… я не понимаю! – выдавила она. – Нет! Это все какая-то уловка! Я не стану вас слушать!

Однако, хотя она снова устремила взгляд на тоненькое золотое колечко с обсидианом, валяющееся у нее под ногами, она не подняла его и даже не попыталась поднять.

– Это не уловка, – сказал я. – Оно и меня опалило.

Имейте в виду, что я только что превратился из гиппопотама в юбочке в темноволосого шумерского юношу. Шумерский юноша, хоть и не отличался приятной пышностью форм, в отличие от гиппопотама, лучше соответствовал серьезности момента. Я чувствовал, что вот-вот случится нечто важное, и не знал, как оно все обернется.

– Но почему же оно жжется? – жалобно сказала девушка. – А как же моя царица… Я думала, Кольцо…

Соломон негромко сказал:

– Ашмира, позволь, я расскажу тебе то, что я знаю о Кольце. А потом уж поступай с ним как хочешь, и со мной тоже.

Девушка заколебалась, посмотрела на дверь, потом на вещицу у себя под ногами. Взглянула на Соломона, на кинжал у себя в руке. Выругалась сквозь зубы.

– Только быстро! И без фокусов!

– Когда я был молод, – тут же начал Соломон, – я интересовался древними сокровищами – эту страсть я испытываю и поныне[103]. В поисках этих сокровищ я много странствовал, покупал на базарах Фив и Вавилона реликвии былых времен. Бывал я и в развалинах более древних городов, в местах, чьи имена забыты среди людей. Один такой город лежит на краю пустыни, у реки Тигр. Теперь от него осталось всего лишь несколько пологих холмов, погребенных под слоем земли и песка. Несомненно, на протяжении веков большинство его тайн перестало существовать, но величайшая из них – и ужаснейшая из них – оставалась непотревоженной.