Кольцо Соломона

— Скорей, шеф! — сказал фолиот. — Там старик Хирам! Он, кажется, вне себя.

Ашмира видела, как дрожат пальцы волшебника, занесенные над Кольцом.

— Что значит «забавно»? — спросила она.

— Потому что я знаю, зачем ты явилась сюда. Я знаю, почему Балкида тебя прислала.

Большие влажные глаза взглянули на нее; в них было злорадство и страх.

— И потому, что я знаю, что Соломона ты убила напрасно.

У Ашмиры скрутило живот.

— Но эти угрозы…

— Принадлежали не Соломону.

— А посланец…

— Был послан не им.

Хаба ахнул — его пальцы сомкнулись на Кольце.

— Мы… мы с остальными Семнадцатью давно уже втайне затеяли кое-что, пользуясь репутацией царя Соломона. Все эти мелкие царьки Идумеи, Моава, Сирии и прочих стран охотно согласились уплатить выкуп, чтобы избежать обещанной нами войны. Балкида — просто очередная из них. Она, как и все прочие, достаточно богата, ей ничего не стоит уплатить назначенную дань. Для нее это потеря небольшая, а нам поможет набить сундуки. Что в этом плохого? Главное, чтобы Соломон ничего не замечал. К тому же это именно то, что следовало бы делать ему самому. Какой смысл обладать властью, если ты лично с этого ничего не имеешь?

Тень над головой у Ашмиры нарушила молчание.

— Хозяин… тебе стоит поторопиться!

— Хаба! — раздался раздраженный вопль из темноты. — Хаба, что ты там делаешь?

Волшебник не обратил на него внимания.

— Дорогой Аммет, я понимаю, что слишком много болтаю. Я болтаю затем, чтобы заглушить боль. Мне нужно собраться с духом, чтобы его надеть. Это ненадолго.

Ашмира во все глаза смотрела на египтянина.

— Ваш посланец напал на Мариб. Погибли люди. Кто из волшебников его прислал?

С блестящей лысины Хабы струился пот. Он держал Кольцо большим и указательным пальцами и медленно продвигал его к пальцу другой руки.

— На самом деле это был я. Но не принимай это близко к сердцу. Это мог быть любой из нас. А посланцем был тот самый Аммет, который сейчас тебя держит. Не правда ли, забавно, что каприз Балкиды погубил того единственного царя, который не стал бы злоупотреблять могуществом Кольца? Я-то не буду столь скромен, могу тебя заверить.

— Хаба!

Визирь Хирам, великолепный в своих длинных белых одеждах, спустился к самым перилам и грозно воззрился на все происходящее. Он стоял, скрестив руки, на маленьком квадратном ковре, который нес огромный демон в человеческом обличье, с длинными, развевающимися золотыми волосами и белыми крыльями, чье хлопанье было подобно грохоту боевых барабанов. Лицо демона было прекрасным, ужасным и надменным, а глаза — изумрудно-зелеными. Если бы не это, Ашмира бы и не признала белую мышку.

Позади виднелись другие волшебники, и другие демоны парили во тьме.

— Хаба! — снова воскликнул визирь. — Что ты тут делаешь? Где Соломон? И что… что это у тебя в руках?!

Египтянин даже не взглянул на него. Он все еще собирался с духом, трясущимися руками сжимая Кольцо.

— По крайней мере, моя царица, как и я, вела себя благородно! — сказала Ашмира. — Она никогда не склонит перед тобой головы, чем бы ты ни грозил!

Хаба расхохотался.

— Напротив, она уже ее склонила! Вчера во дворе марибского дворца уже лежали приготовленные мешки с ладаном. Ты, дитя, была всего лишь запасным вариантом, благородным жестом, который ваша царица могла себе позволить. Поскольку теперь она предполагает, что ты погибла, она приготовила запрошенную плату. Они все так делают.

Голова у Ашмиры шла кругом; кровь стучала у нее в ушах.

— Хаба! — крикнул Хирам. — Положи Кольцо! Я — старший из Семнадцати! Я запрещаю тебе его надевать! Мы все должны принять участие…

Голова Хабы была опущена, лицо скрыто.

— Аммет, мне нужна еще пара секунд. Не мог бы ты?..

Ашмира задрала голову. Сквозь слезы она увидела, как рот тени открылся, обнажая ряды мелких зубов. Потом ее подбросило в воздух и снова подхватило — теперь она висела рядом с Бартимеусом, зажатая под мышкой у тени.

— Хаба! — громовым голосом вскричал Хирам. — Делай, что тебе сказано, или мы атакуем!

Не отпуская Ашмиру и джинна, тень вздыбилась и протянулась через балкон. Вытянула вперед свободную руку, растопырила длинные пальцы. И вот рука вылетела вперед, сделавшись длинной и гибкой, точно хлыст. Свист, взмах! Голова Хирама полетела в одну сторону, тело рухнуло в другую. Оба безмолвно свалились с ковра и канули во тьму.

Белокрылый демон Хирама радостно завопил и исчез. Ковер, оставшийся без поддержки, кружась, ушел вниз и исчез из виду.

Где-то в воздухе над садом завизжат кто-то из других волшебников.

Тень втянулась обратно на балкон и устремила все свое внимание на хозяина: тот согнулся в три погибели и издал долгий глухой вопль.

— Дорогой хозяин, тебе плохо? Чем я могу помочь?

Поначалу Хаба ничего не ответил: он замер, сжавшись в комок, спрятав лицо в коленях. Внезапно он вскинул голову и медленно распрямился. Лицо его было искажено, рот растянулся в жуткой ухмылке.

— Ничего, дорогой Аммет. Тебе больше ничего не надо делать.

Он вскинул руку. На пальце у него сверкнуло золото.

Рядом с Ашмирой застонал Бартимеус.

— Ну, замечательно! — воскликнул он. — И надо ж мне было очнуться именно сейчас!

33 Ашмира