Колумбайн

Он начал работать с психотерапевтом сразу после атаки и считает, что именно это его и спасло. Если бы он мог вернуться в прошлое и что-то изменить, он бы включил в программу психотерапии и членов семьи. «Они не имели ни малейшего представления о том, что такое посттравматический синдром, – рассказывал он. – Если бы они только понимали, каково мне, все было бы хорошо».

Брак не устоял. В начале 2002 года они с женой решили развестись. По словам Фрэнка, то, что случилось в «Колумбайн», было не единственной причиной развода, однако эта трагедия сыграла в нем большую роль.

Готовясь съехать из дома, Фрэнк наткнулся на те четыре тысячи писем, которые получил в 1999 году. В большинстве выражалась поддержка, но были и письма, полные гнева, а в нескольких его угрожали убить. Тогда, в 1999 году, он пытался читать по двадцать пять писем в день, но оказалось, что это еще больше травмирует его психику, и он это прекратил. Теперь же он наконец чувствовал, что в силах взяться за письма.

Он изучил большую пачку, и одно из имен стало неожиданностью. Дайен Майер была его девушкой в старшей школе, но они расстались и ничего не слышали друг о друге тридцать лет. Он попытался разыскать след Майер и обнаружил, что ее мать все еще живет в их старом доме. Он узнал телефон Дайен, позвонил, и оказалось, что она так хорошо его понимает. Они поговорили несколько раз, и, хотя так ни разу и не встретились, эти длинные беседы успокаивали его. Дайен помогла ему пережить развод и эмоциональное напряжение, которое ждало его в мае. Была еще одна вещь, которую предстояло сделать.

Для многих сотрудников «Колумбайн» произошедшая в школе трагедия стала опытом, который очистил их души. Они пересмотрели жизненные приоритеты. Многие сменили род занятий. К весне 2002 года большая часть сотрудников оставила прошлое позади. Все административные работники, кроме Фрэнка, уволились. Май приближался, и мистер Ди задумался: что именно ему нужно для счастья? На что ему на самом деле хочется потратить остаток жизни?

И он решил не идти на компромиссы и следовать мечте. Он останется директором «Колумбайн». Он любил эту работу. Некоторые из семей погибших и пострадавших учеников ненавидели его, и объявление о том, что он останется на своем посту, их возмутило. Другие были рады. А дети ощущали восторг.

Рорбоф был в ярости. Но зато он добился успеха в споре с копами. Ходатайство о доступе ко всем материалам дела прорвало плотину: судья Джексон продолжал открывать их один за другим. В конечном итоге департаменту шерифа было предписано обнародовать практически все, кроме тех материалов, которые предположительно носили провокационный характер, то есть дневников убийц и «пленок из подвала». Основной пласт информации стал доступен публике в ноябре 2000 года: было опубликовано 11 000 страниц полицейских отчетов, включая показания практически всех опрошенных свидетелей. Служба шерифа заявила, что это все.

Но более половины материалов, которыми располагало следствие, еще не были открыты. Репортеры и семьи жертв продолжали гнуть свое, требуя обнародования тех материалов дела, о которых им было что-то известно. В попытках утаить информацию департамент шерифа дошел до смешного: он пронумеровал все имеющиеся страницы и только потом изъял тысячи из них, в результате чего стало видно, что в публикуемых документах недостает многих и многих сведений. В одной из порций свидетельств не хватало целых 3000 страниц.

В течение следующего года управление шерифа было вынуждено скрепя сердце предоставить еще полдюжины документов; опубликовав огромную пачку страниц в ноябре 2001 года, оно заявило, что это «последняя партия». Но к концу 2002 года было предано гласности еще более 5000 страниц и в 2003-м – еще 10 000: в январе, феврале, марте, июне и еще три раза в октябре.

В середине этого периода, в апреле 2001 года, окружной прокурор Дейв Томас случайно проговорился и выпустил джинна из бутылки: он упомянул о составленном полицией заявлении, содержавшем изложенные под присягой основания для выдачи судьей ордера на обыск дома Эрика более чем за год до бойни. Департамент шерифа два года с пеной у рта отрицал само существование этой бумаги. Судья Джексон предписал опубликовать и ее.

Заявление, составленное детективом Гуэррой, оказалось еще более убийственным, чем можно было ожидать. Гуэрра связал воедино все, что в то время стало известно о замыслах Эрика, и задокументировал его угрозы совершить массовые убийства и факт изготовления им для этой цели взрывных устройств. Цель сокрытия службой шерифа этого и других документов была теперь совершенно ясна. Однако это продолжалось еще более двух лет.