Колумбайн

И Линда ушла в себя, отгородившись от всех. Она перестала открывать дверь на стук, прекратила отвечать на телефонные звонки. На протяжении двух лет она почти не разговаривала и все это время успокаивала себя с помощью таблеток и алкоголя. «Я была совершенно безучастна, – призналась она. – Я делала все на автомате. Ездила в магазин, в другие места, но внутри меня оставалась пустота».

Ее отец был обеспокоен. Что он может сделать?

«Я хочу, чтобы моя Линда стала прежней», – говорил он.

Линда больше так и не устроилась на работу. Она каждый день гуляет и заботится о родителях. Она старается не появляться возле коктейль-бара «Колумбайн лаундж» – слишком много воспоминаний и слишком близко к спиртному. Она не может смотреть фильмы, в которых стреляют, или читать триллеры.

Однажды в апреле, через несколько недель после того, как она бросила пить, Линда вдруг почувствовала, что ей отчаянно нужна помощь. «Я выбежала из дома и начала искать кого-нибудь из соседей, кого-нибудь, кто в то время сидел дома, – рассказала она. – Понимаете, мне было нужно, чтобы меня кто-нибудь обнял. Я постучала в дверь ближайшей соседки, но ее не оказалось, тогда я пошла к другой, живущей через дом. Я вошла к ней и увидела, что она читает книгу. «Вы то, что мне надо». Но я не могла вспомнить, как ее зовут. Я попросила, чтобы меня обняли. Она заметила, что я плачу, и ответила «хорошо». И обняла меня».

Линда все еще получает письма от незнакомых людей, которые услышали историю Дейва или историю ее самой и сразу же поняли, каково ей. Но большинство этого не понимает. Большинство видит только погибших и пострадавших подростков и их родителей. И только до некоторых доходит, как несладко приходится вдове учителя. Какая-то женщина прислала Линде письмо, в котором написала, что она ее понимает. «Это письмо пришло в тот день, когда мне было особенно тяжело. И оно меня поддержало. Я беру письмо в руки каждый вечер. Эта женщина понятия не имеет, что она сделала для меня».

Несколько выживших в бойне в «Колумбайн» написали воспоминания. Брукс Браун поведал, что думает об убийцах, Эрике и Дилане, и рассказал, что пришлось пережить ему самому. Но никто из авторов не получил и малой доли того внимания, которое досталось книге Мисти Бернал.

В сентябре 2003 года достоянием гласности стали последние известные на настоящий момент подробности попытки правоохранителей округа Джефферсон скрыть информацию, касавшуюся нападения на «Колумбайн». Процесс занял целый год. Все началось с того, что кто-то в департаменте шерифа нашел кое-какие документы, связанные с делом «Колумбайн», в разъемной папке, которая не имела к расследованию никакого отношения. Это был краткий полицейский отчет, касавшийся Эрика Харриса, к которому были приложены восемь страниц, взятых с его сайта. Они включали в себя его записи, начинавшиеся словами «Я НЕНАВИЖУ», похвальбу насчет «боевых задач бунтаря» и описание первых бомб, изготовленных из обрезков труб. На этих страницах Эрик также хвастается тем, что взорвал одну из них. Обнаруженный документ датирован 7 августа 1997 года, то есть он был составлен более чем за полгода до тех полицейских отчетов, которые были известны на тот момент.

Эти бумаги принесли новому шерифу, Теду Минку, и он созвал пресс-конференцию. «Обнаруженный нами полицейский отчет и следующие из него выводы – все это весьма неутешительно, – сказал он. – Напрашивается вывод… что департамент шерифа обладал информацией о действиях Эрика Харриса и Дилана Клиболда в годы, предшествовавшие расстрелу в “Колумбайн”». Минк предал обнаруженные документы гласности и попросил генерального прокурора Колорадо Кена Салазара провести независимое расследование.

Салазар сформировал команду специалистов, и она обнаружила, что из дела пропали еще более важные документы. Значительная часть документации, относящейся к расследованию, которое Майк Гуэрра провел задолго до бойни в школе, исчезла, причем исчезли и бумажный экземпляр, и электронная версия. В феврале 2004 года генеральный прокурор штата опубликовал отчет, в котором говорилось, что руководители департамента шерифа округа Джефферсон не виновны в халатности, но что им следовало добиться получения ордера на обыск и обыскать дом Эрика более чем за год до расстрела в «Колумбайн». В отчете также было сказано, что часть документов все еще не найдена.

Команда между тем продолжала свое расследование. Однако некоторые фигуранты отказались сотрудничать. В отчете о беседе с бывшим шерифом Джоном Стоуном было указано, что он рассержен и считает – расследование начато по политическим мотивам. Отчет кончался так: «Мы не смогли задать Стоуну ни одного вопроса или провести с ним полноценного диалога касательно проводимого расследования из-за того, что он находился в состоянии явно выраженного возбуждения».