Колумбийская балалайка

— Ну! — Мишка закинул автомат на плечо. — Хватит сопли на кулак наматывать. Короче, доходим по тропе до пляжа. Опосля я и Танька шерстим слева от тропы, а ты с Вованом — с другой стороны. Сарай этот где-то рядом, отвечаю. Смотрите, где трава примята или кусты поломаны, что ли…

К рокоту мотора присоединился новый звук — мелодичное пиликанье из нагрудного кармана. Лопес расстегнул застежку и достал плоскую черную коробочку с короткой антенной — портативную рацию «Кенвуд 46 АТ». Поднес к ко рту.

— «Либра» на связи.

— «Акрил» на связи, — сообщили из коробочки. — Доложите обстановку.

Лопес поморщился. Марсиа вызывал его уже в третий раз.

— Обстановка стабильная, — в третий раз ответил он. — Продолжаем движение. Через двадцать минут будет результат.

Несмотря на то что переговоры велись на закрытой частоте четыреста сорок мегагерц и сигнал был кодированным — без дешифратора не подслушаешь, — Лопес предпочитал не называть вещи своими именами. Береженого Бог бережет…

— «Либра», понял вас, — сказал Марсиа. — О результате доложить немедленно.

— Есть. Готовьтесь к встрече гостей.

Последнюю фразу он сказал зря. Когда началась заварушка с побегом заключенных, Лопес заметил в небе самолет Маэстро. Так что сейчас дон Мигель уже наверняка в курсе событий и слушает разговор. Но сержант не мог удержаться от шпильки в адрес профукавшего «гостей» лейтенанта. Напутствовал на прощание.

— «Либра», конец связи, — недовольно пробурчал Марсиа.

— Понял вас, «Акрил». Конец связи.

Если откровенно, то не похожи беглецы на крутых. Совершенно не похожи. Впервые Лопес надел военную форму, когда ему было четырнадцать, и с тех пор с ней не расставался. И за два с половиной десятка лет, проведенных в армии, научился с одного взгляда отличать военного человека от гражданского. Как ни переодевайся, как ни маскируйся и какую личину на себя ни напяливай, армейскую выправку не скроешь. А из этих русских ни один не тянет даже на солдата-первогодка, не говоря уж о профессиональном бойце… Разве что крепыш в футболке с непонятной надписью чужими буквами… Но один он, конечно, не мог организовать побег.

Значит, просто прошляпили. Расслабились. Решили, что гражданским пленникам с военной базы никуда не деться. В принципе, так и есть — только иногда случается, что и трусливая крыса, загнанная в угол, бросается на своего преследователя.

У беглецов не так уж много вариантов. Пока их гонит вперед страх, но скоро до них дойдет, что дорога только одна, что впереди — океан… И как они поступят?

Лопес попытался поставить себя на их место. Вероятнее всего — бросят машину и попытаются уйти от погони лесом. Разделятся? Вряд ли. Им слишком страшно — в чужой-то стране. Так что будут держаться вместе. И петлять, запутывая следы.

Что ж, это наиболее разумный для них выход. И ситуация сложится патовая: с одним отделением Лопесу беглецов не найти, тут батальон понадобится, не меньше, чтобы прочесать многогектарье леса, но и русские сами себя загонят в ловушку — без карты, босиком, не зная местности, да еще с бабами — заблудятся. Ноги переломают. Подохнут.

Будь среди них Лопес, он бы организовал засаду. С двумя автоматами, если, конечно, не все патроны сдуру расстреляли, он бы рискнул. Дорога узкая, по краям густые заросли. Один почти в упор расстреливает водителя и командира, второй лупит по кузову и по выпрыгивающим солдатам. Грузовик в этот момент — мишень идеальная… Только ведь нет с ними Лопеса. Не должно быть и профессионала. Иначе Маэстро предупредил бы. Возможно, они так и будут драпать в панике до самого океана…

Почему не вызывают вертолет? Тогда охота на русских закончилась бы через пять минут…

Лопес раздраженно выбросил давно потухший окурок в окно. И тут же закурил новую сигару.

До побережья оставалось не больше пяти километров. Расстояние между грузовиком и джипом сокращалось.

— Сюда! Сюда! Нашли!

«Сарай» отыскали Любка с Вовой. Точнее, одна Люба, поскольку Вова неприкаянно брел за ней по пятам и в поиске участие принимал пассивное.

Маскировочная сетка, увешанная кусками материи цвета хаки и пучками пластмассовой травы, прикрывала часть пологого холмика столь искусно, что забреди в эти места какие-нибудь колумбийские грибники, они прошли бы мимо и ничего не заметили.

Под сеткой обнаружилась тяжелая двустворчатая дверь, ведущая в глубь холма, и тут же стало ясно, что никакой это не холм, а рукотворное сооружение типа землянки с заросшей кустарником крышей.

— Ну, че тут у вас? — Шнурки тесной обувки, развязанные для облегчения, волочились по траве за Михаилом. Татьяна едва поспевала следом.

— Замок, — показал пальцем на дверь Вова.

— Я тропинку заметила, по которой они лодки волочили, — объяснила Люба. — И вот…

— В кайф! А замок — фигня. Ну-ка, расступись…

В два удара сбив прикладом навесной замок, Михаил дернул дверь на себя. Створа распахнулась без скрипа, приминая невысокую траву, и на четверку следопытов дохнуло легким запахом бензина, свежих досок и машинного масла.