Колумбы космоса

Гигантский город напоминал увеличенную копию воздушного города. Я видел Константинополь в лучах утреннего солнца, искрящихся в водах Босфора. Я созерцал Дамаск, с его шпилями, восхищался куполами и минаретами Каира, сияющего в золоте египетского заката… Но все это не могло сравниться со столицей Венеры, где объединилось все, что возможно вообразить, и тысячекратно умножилось в красоте и сложности…

– Это, конечно, столица, – объявил Эдмунд. – Не может быть ничего иного.

Столица царства

ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛА столица.

Посреди этого мегаполиса располагалось здание беспрецедентного блеска, которое не могло быть ни чем иным, как дворцом могущественного правителя.

Над этим великолепным зданием, металлические поверхности которого гипнотически мерцали, приковывая взгляд, покачивалась легкая и воздушная постройка – самая высокая из воздушных башен, этажей в сто, больше напоминающая абстрактную структуру изо льда.

И вот остальные воздушные суда остались позади, а мы устремились вниз, пока не достигали площадки на вершине летающей башни. Снизу вверх устремились маленькие воздушные корабли, двигающиеся по сторонам башни, останавливающейся на различных этажах. Они перевозили грузы.

– Лифты, – напыщенно объявил Эдмунд.

Оглядевшись, мы увидели: то же самое происходит во всех соседних башнях. Те заполнялись людьми, и раскрашенные в различные яркие цвета лифты с различными флагами непрерывно скользили вверх и вниз, превращая происходящее в феерическое действо, которое произвело на нас неизгладимое впечатление. Но самое удивительное все еще ждало нас впереди.

Когда наше судно достигло пристани, огромная башня, от подножья до вершины, вспыхнула всеми цветами радуги, словно волшебный розовый куст, покрытый миллионами блестящих цветов, к которому прикоснулись волшебной палочкой. Эффект оказался потрясающим.

Воздух задрожал от легкого мерцания цветов, яркие волны которых, с быстрой последовательностью согласующихся оттенков, создавали изящное удовольствие, родственное тому, которое ухо получает от звона колоколов. Наши спутники, и туземцы, собравшиеся на башне, казалось, были в восторге.

– Музыка спектра! – воскликнул Эдмунд. – Диапазон всех цветов! Это – их национальный гимн, написанный в призматическом, а не в звуковом диапазоне. И, отметьте, у него есть самостоятельное значение. Такой прием может только означать, что наша Алия стоит на вершине пирамиды местного общества.

Но мы и раньше в этом не сомневались. Наше судно было самым быстрым и летело первым, чтобы первым причалить. Алию же все приветствовали самым почтительным образом. Высокий молодой человек, столь же красивый, как Аполлон, встретил ее приклонив колено и увел куда-то…

А потом и мы покинули судно.

Любопытство, которое мы вызвали у туземцев, было огромным. Они окружили нас: мужчины, женщины и дети. Все быстро говорили тихими головами и обменивались мыслями с помощью взглядами.

Мы могли почувствовать то, что они говорили о нас. Мы знали, что они расценили нас как жителей таинственной, темной стороны их мира, и контраст внешности между Джубой и нами поразил их.

Но у них не было возможности изучить нас. Нас провели через толпу. При том мы больше не видели Алию. Нас загрузили на один из «лифтов» и быстро спустили. Достигнув основания летающей башни, мы вышли из «лифта» и отправились в темницу.

Там туземцы и оставили нас!

Я задавался вопросом: было ли это сделано согласно распоряжениям Алии? Однако происходящее далее поколебало мою уверенность в этой теории.

– Я был не готов к такому повороту событий, – заметил Эдмунд. Мы сидели в полной темноте и не могли видеть друг друга. – Возможно, если бы я понимал, что происходит, я бы не допустил ничего подобного.

Как только он договорил, искусственный свет высветил нашу темницу. Это Эдмунд включил карманную электрическую лампу. Мы огляделись и обнаружили, что находимся в квадратной палате, приблизительно пятнадцать футов длиной и шириной, со стенами из тяжелых, хорошо уложенных и подобранных камней.

– Судя по всему, стены тут крепкие, – заметил Джек. – Однако в целом сооружение легкое, воздушное и может летать.

В тюрьме

ГЕНРИ, РАССЕВШИСЬ НА полу, являл собой картину уныния и отчаяния. Я ожидал от него новой вспышки активной деятельности, как тогда в ледяных горах, но он не произнес ни слова. Он был переполнен отчаяньем. Я пожалел его, и этой действо взбодрило меня.

– Ну-ка, взбодритесь! – заговорил я. – Уныние – не наш путь. Верьте в Эдмунда. По крайней мере нас не избили.

– Вот только этого не хватало! – пессимистически взорвался Джек. – А что вы думаете, Эдмунд? Ваша межатомная энергия сможет снести эти стены?

– Если бы у меня были мои инструменты, то вы увидели бы, что выбраться отсюда – пять минут работы, – ответил Эдмунд. – Но нет никаких причин волноваться. Мы скоро выйдем отсюда. Все будет хорошо.

Это были общие слова, ничего не значащие для нас.

Джуба, более приученный, чем мы, к таким ситуациям, выглядел совершенно спокойным. Он обвел взглядом нашу темницу, а потом лег на полу и, казалось, сразу заснул.