Колумбы неведомых миров

Я поражен не меньше, чем звездолетчики, плотным кольцом обступившие нас. Даже сквозь толщу скафандров я ощущаю их неподдельное сочувствие. Да и самому становится как-то не по себе. Со многими из эридановцев я не рае делил тяготы межзвездных экспедиций. Впервые в жизни оборвалась, не начавшись, далекая звездная дорога. Я молча обнимаю всех эридановцев. Пространство и время отныне навсегда разделяют нас, не оставляя в будущем никакой надежды на встречу. Слова прощания излишни, и я не проронил ни слова, когда они садились в ионолет “Земля-Плутон”.

“Почему отзывают?…” - снова думаю я. Лен Чам подводит к причалу свой личный электрогравиплан, который он уступил мне ввиду срочности вызова. Предчувствие значительных событий безотчетно заполняет сердце.

Я машинально включаю приемник энергии, подаваемой с Земли в широком эфирном канале [3]; электрогравиплан медленно отваливает от спутника. На крохотном пульте загорается синяя надпись: “Первая ступень антигравитации”. Это означает, что электромагнитная энергия принята антенной приемника, преобразована в напряжение конденсатора, равное 20 миллионам вольт, вследствие чего возникла сила, направленная против земного тяготения.

Развив силу тяги, в тысячу раз ослабившую земное притяжение, гравиплан медленно уходит в верхние слои атмосферы. Когда до поверхности планеты остается 100 километров, мягко загорается экран миниатюрного астротелевизора. Сейчас на нем должно возникнуть лицо дежурного диспетчера Космоцентра, который укажет сектор для приземления…

Внезапно гравиплан резко тряхнуло. В иллюминаторе полыхнула ослепительная голубовато-белая вспышка. В этот же миг сознание отметило, что прибор показывает предельное для двигателя конденсатора напряжение - 50 миллионов вольт. “Короткое замыкание!…” С корпуса гравиплана срывается огромная голубоватая молния. Что-то затрещало, взвизгнуло… Сильно запахло гарью. Начинаю понимать, что сгорел аппарат, создающий антитяготение. Но почему? Взгляд останавливается на экране антиметеора. Все понятно! Безупречно точный и чуткий прибор говорит мне языком цифр, что в двигатель попал необычно крупный метеор.

Вот тебе и теория вероятностей! Как утверждают ученые, метеор такого веса можно встретить у поверхности Земли лишь раз в тысячу лет. Ну, вот я и встретил его… Повезло!

Гравиплан наклоняется вперед. Сила притяжения Земли, сдерживаемая до сих пор гигантской концентрацией электромагнитной энергии, цепко схватывает меня и неудержимо влечет вниз.

“Конец? - спросил я себя. - Да, это конец моих звездных дорог…” Приятное ощущение, характерное для состояния невесомости, разливается по телу.

- Пилот Андреев! Алло! - резко бьет по нервам напряженный звенящий голос диспетчера. - Что с вами?… Держитесь!… Я сейчас… Одну минуту!…

Стрелка радиоальтиметра быстро падает вше. До поверхности Земли остается 90… 80… 60 километров.

Отчаянным усилием воли поднимаю отяжелевшую голову и смотрю на экран телевизора. Повинуясь быстрым пальцам диспетчера, в операторской Космоцентра замигала сигнальная лампочка на пульте аварийной электронной машины. Последняя мгновенно выработала команду для радиотелеуправляемой спасательной ракеты. Через секунду ракета взмыла в небо. Электронный пилот осторожно подвел ее под брюхо падающего гравиплана. Еще миг… Наши скорости уравнялись, и гигантский электромагнит спасательной ракеты притянул мой аппарат. Но до Земли остается всего двадцать километров!

Захлебнувшись от перегрузки, гулко грохочут кислородно-водородные тормозные двигатели ракеты. Прибор на пульте показал цифру “12 жи”. Это означало, что перегрузка, вызванная резким торможением, в двенадцать раз превышала собственный вес гравиплана и всех предметов, находящихся в нем. Я согнулся под тяжестью тысячи килограммов, навалившихся на мои плечи. Но уменьшать темп торможения нельзя! Иначе ракета вместе с гравипланом врежется в почву космодрома. “Лишь бы выдержать!… - кажется, молил я тогда. - Выдержать несколько минут…”

Опрокидываюсь на спину, чтобы снять невыносимый пресс торможения. Наконец спасательная ракета уравновешивает реактивной тягой земное притяжение и в десяти метрах от Земли неподвижно повисает в воздухе. Но она сожгла все топливо, запас которого не был рассчитан на столь необычный случай: ведь ракета “подхватила” гравиплан почти у самой Земли. Гулко выстрелив огненными фонтанами, ее двигатели умолкают. Вместе с сидящим на спине гравипланам спасательная ракета тяжело обрушивается на поле космодрома, ломая легкие части конструкции.

От сильного удара я теряю сознание…

***

В Космоцентре я считался опытным астронавтом, хотя и не звездой первой величины. Товарищи по профессии меня ценили и уважали. Но после этой злосчастной истории с гравипланом, когда я едва не погиб, фортуна перестала ко мне благоволить. Как только я немного оправился, меня вызвал начальник Космоцентра, Андрей Чешенко.