Колумбы неведомых миров

Через несколько часов Петр Михайлович поспешно рассовал по карманам микрофильмы, блокноты, магнитофон, электроанализаторы. Уо знаком предложил ему не торопиться и выбросить из карманов все содержимое. Недоумевая, академик повиновался. Тогда метагалактианин вынес из корабля кресло, стол, ящик с питанием и установил все это на площадке из голубого металла, которая была смонтирована, по-видимому, еще вчера.

- Вот площадка. Вокруг нее образуется зона, - коротко пояснил Уо. - Садись в кресло. Сейчас включаем аппараты.

Я крепко пожал руку Самойлову и посоветовал быть осторожным. Мы условились, что, как только Петр Михайлович достигнет успеха и разгадает принцип программирования Электронного мозга, я свяжусь с гри-аиоидами и Виарой и подам им сигнал к действию.

И вот я воочию увидел сказочную власть метагалактиан над природой. Мы поднялись с Уо в централь управления кораблем. У главного пульта здесь работали два гиганта, напряженно следя за багровым глазом генератора поля. Генератор представлял собой огромный эллипсоид, занимавший всю верхнюю часть шара. От централи он был отделен двухметровой массивной переборкой, сквозь которую доносился низкий вибрирующий гул. На экране обзора я отчетливо, словно в двух шагах, видел академика, сидящего в кресле и с любопытством смотрящего на шар. Внезапно багровый глаз прибора засиял ослепительно-голубым огнем, а рокочущий гул генератора перешел в еле слышный. Постепенно пространство, замыкаясь вокруг Петра Михайловича, искажало ход лучей света. На какой-то миг фигура академика вдруг выросла до размеров слона, потом уменьшилась, стала расплываться и прощала совсем из глаз.

“Как же мы будем теперь наблюдать за ним?” - подумал я. Словно угадав мои мысли, Уо улыбнулся и включил темный экран, монтированный в переборку генератора. Некоторое время экран тускло разгорался. Наконец тонкими синеватыми линиями на нем обрисовался Петр Михайлович и окружавшие его предметы. На столе перед ним я заметал небольшой круглый экран, на котором такими же прозрачными линиями были изображены часть пульта и мы с Уо.

Уо подал знак, и один из гигантов включил другой аппарат. Площадка, на которой находился академик, плавно поднялась вверх и, набирая скорость, помчалась в северо-западном направлении. Самойлов помахал нам рукой.

Итак, мы первыми начали наступление.

Я не отходил от экрана. Уменьшенное синеватое изображение площадки с академикам и окружавшей его зоны пространства вплотную приблизилось к цели. Одновременно работал обычный задран обзора; на нем Самойлов не был виден, но зато во всем великолепии красок развертывался пейзаж горной страны, скрывавшей Главный электронный мозг - сердце всей Триады, несшее свет и воздух подводным городам, энергию - машинам и утонченные блага - познавателям. Кругом громоздились высочайшие горные хребты, поросшие густым лесам. Они сменялись многокилометровыми провалами, окутанными туманом.

И вдруг за острой вершиной горы, взлетевшей на десятикилометровую высоту, открылась глубочайшая впадина, окруженная стенами гор. На дне ее сверкал огнями гигантский прозрачный купол. Это был Электронный мозг! Над впадиной струилось загадочное марево.

- Пространственное облако, - вглядевшись, уверенно сказал Уо. - Пройти через него не может ни один аппарат, ни одно существо. Там - высшее напряжение энергии, возможное на Гриаде.

- А как же академик? - Я с беспокойством вглядываюсь в колыхающуюся пелену над куполом.

Уо отвечает мне, что ученому бояться нечего.

Теперь все наше внимание сосредоточилось на “экране видимости”. “Зона Самойлова” неподвижно повисла над волнами перестроенного пространства. На “экране видимости” это пространство представляло собой волнующееся море зеленовато-фиолетового цвета. Время от времени по нему прокатывался красно-багровый вал - должно быть, вспышка максимума энергии.

- Создаю “туннель хода”, - сказал Уо, переключая на пульте рубильники.

“Зона Самойлова” вдруг окуталась ослепительно-голубым облаком, которое тотчас же приняло форму гиперболоида вращения, погруженного наполовину в зелено-фиолетовое море. Еще через мгновение “зона” медленно вошла в горло гиперболоида и скрылась из виду. На экране началась бешеная пляска триер ачнык вихрей. Потом все успокоилось. По обычному экрану по-прежнему струилось легкое марево.

- Готово, - облегченно вздохнул Уо. - Барьер пройден.

Он снова сделал переключения. На “экране видимости” показался силуэт Петра Михайловича, теперь уже не синий, а коричнево-зеленый. Уо подал мне плоские наушники, в которых я услышал слабый голос Самойлова:

- Я на куполе Мозга. Вводите площадку дальше.