Колыбель для мага

С ужасом Аннеке поняла, что вода течет в узком тоннеле, заполняя его целиком. Все болело от ударов о камни, грудь и горло словно жгло огнем, в глазах начали вспыхивать искры, но она, уже теряя сознание, продолжала бороться. Вдруг ей удалось сделать вдох. Отчаянно сопротивля-ясь потоку, сорвав ногти, она смогла уцепиться за торчащий из воды камень и выбраться на берег.

Долгое время Аннеке лежала, с трудом переводя дух. Прошло много часов, когда она смогла наконец приподняться и посмотреть вокруг. Она угодила в ловушку: это была крошечная пещерка в четыре шага в длину и пять в ширину, голова легко доставала до свода. Река ревущим потоком вырывалась из круглого прохода, затопляя его целиком, и сразу же устремлялась в другой такой же проход. Если бы у Аннеке была веревка, можно было бы попытаться проплыть под водой до конца подводного туннеля, а если не хватит дыхания, по веревке вернуться в эту пещерку. Веревка...

Некоторое время Аннеке просто лежала на камнях у воды, глубоко дыша. Затем разорвала на широкие полосы рубашку, скрутила жгутами и связала друг с другом. Веревка получилась короткой, но девушка, как сумела, прикрепила ее к камням, полезла в ледяную воду, крепко привязав веревку к запястью, и позволила потоку увлечь себя в тоннель. Очень скоро воздух в груди закончился, а веревка больно рванула руку. Как ей удалось, задыхаясь, выплыть против течения обратно в пещерку, Аннеке не помнила. Она снова лежала на камнях. Выхода не было.

Наверное, следовало отцепить веревку и позволить подземной реке тащить себя, надеясь, что подводный тоннель закончится раньше, чем она захлебнется. Так она и сделает. Только вначале отдохнет хоть немного. Она вдруг увидела пещерный храм, и каменное лицо, и горящую свечу и цветы на алтаре. Пещерный дух, казалось, улыбался ей. И Аннеке провалилась в темноту.

Аннеке спала несколько дней глубоким сном без сновидений и, проснувшись, долго не могла понять, кто она и где. Кругом было темно, тепло и мягко. Вспомнив испытание, Аннеке решила, что утонула, а сейчас находится в утробе новой матери, готовясь к новому рождению. Но, открыв глаза, увидела неяркий свет, лицо пещерного духа, мерцающие концы ароматических палочек, и рядом с ней фигуру Мати. Аннеке протянула к ней руку.

- Ты вытащила меня, спасибо.

Мати покачала головой:

- Я тебя не вытаскивала. Ты сама перенеслась сюда из пещеры. В этом и состоит посвящение, и ты была к нему готова. Ни один наставник не подвергнет ученика испытанию, если он к нему не готов.

Наставница встала, отошла к алтарю и вернулась с отваром каких-то трав, очень душистых и сладких. Напоила Аннеке, как маленькую, с ложечки. Она ни о чем не думала, а просто наслаждалась теплом, уютом и покоем. Аннеке чувствовала, что не просто запомнит обряд посвящения. Испытание стало частью ее существа.

Мати и Аннеке провели в пещерном храме еще несколько дней. Первые дни Аннеке лежала, бездумно глядя на огонь и на ритуалы, проводимые Мати. Потом начала вставать и помогать наставнице. Обе молчали. Аннеке чувствовала, что сильно изменилась, перешла какой-то порог и начинает другую, новую жизнь. Наконец Мати заговорила с ней, и это ее страшно изумило. Каза-лось, всю оставшуюся жизнь они проведут в этом пещерном храме, в полумраке и тишине. Но Мати сказала:

- Ты прошла посвящение, и твое ученичество окончилось. Теперь ты одна из нас. Дальше учиться будешь сама. Сегодня мы расстанемся.

Они собрали вещи, оделись и вернулись в дом Тэш. Мати собрала свою котомку и взяла волшебной красоты резную палку. Аннеке бегом принесла подарки своей родни, от деревни, от больных, добавив подарки от себя, но наставница спокойно, твердо и ласково отвергла все, тихо попрощалась и пошла по тропе к перевалу. Аннеке только раз моргнула, а ее уже не было видно нигде. Ученичество закончилось. С ним закончилась и юность. Все ее существо заполнила тишина и умиротворенность, а прошлые заботы и печали казались сущими пустяками, да и вся жизнь как будто прожита была не ею, а какой-то другой девушкой.

Поглощенная новыми ощущениями, Аннеке, тем не менее, обернулась на хруст веток за спиной, сообразив уже потом, что могла не оборачиваться: она пробрела удивительную чуткость слуха, зрения и осязания, а на затылке, казалось, выросли дополнительные глаза. Из густых кус-тов орешника у изгороди вылезал Файдиас.

-- Эх, не повезло, хотел тебя слегка пугнуть, - разочарованно вздохнул он. - Старая хрычовка убралась наконец. Я уж и то заждался, быдто век тебя не видел. Думал уж, что старуха так тут и поселится, будет вместо Тэш твоей...

Аннеке молчала, не зная, что сказать. Ее новые ощущения совершенно не вязались с Файдиасом, хотя он по-прежнему оставался веселым и славным.

-- Слушай, Аннеке, я к тебе перееду? Как ты будешь здесь жить одна? Дом от деревни далеко, кричать будешь - никто и не услышит... С мамашей и папашей твоими я говорил, они согласны, рады очень,.. и родня вся твоя...