Колыбель для мага

Аннеке, вполуха слушая сестру, полными ложками уплетала кашу. Вся злость ее прошла. Сестра смотрела на нее чуть ли не с жалостью, вздыхала, потом вдруг спросила:

— Ты сегодня у колдуньи нашей была? И что надумала делать? Хочешь, у нас оставайся, живи, сколько надо, хоть до старости. Только не по тебе наша жизнь, я же вижу. И присоветовать ничего не могу. Разве вот, не поехать ли тебе к нашей королеве? Кормилица ее сказывала, что ты ей вроде помогала. Может, королева тебе какое теплое местечко найдет?

— Спасибо за заботу, — сказала Аннеке, отдавая пустую миску и ложку. — Ты за меня не волнуйся, не пропаду. И если ночевать не приду, не беспокойся.

— Если надо, брат с мужем и домик тебе могут сложить, не такой, конечно, как у вас с Тэш был, поменьше, но все крыша над головой на первых порах. А там уж разживешься.

Сестра зачем-то огляделась по сторонам и перешла на шепот:

— Птичье Перо здесь чужая, а ты вроде своя, тебе веры больше. Все к тебе ходить будут и в обиду не дадут. Я тут переговорила с людьми. Заступятся. Даже знахарка против обчества не пойдет.

— Спасибо.

Сестра полезла вниз с сеновала. Уже снизу сказала:

— И в еде недостатка не будет, и в одеже, пока не устроишься, только скажи… Не чужие…

Аннеке снова поблагодарила. Оставшись одна, задумалась и решила завтра вернуться в пещерный храм, забрав с собой Крепыша и Черненького. Тут она вспомнила запрет Птичьего Пера возвращаться, но посчитала, что к храму запрет этот относиться не может, и вообще, это не возвращение, а лишь отдых перед новой дорогой.

Глава 13

Отдых затянулся, Аннеке это явно чувствовала. Лето было на исходе, и все оно прошло как-то бесцельно, в кругу повседневных дел. Она ушла от родных, забрав, как и собиралась, Крепыша и Черненького. В гору Крепыша пришлось тащить в мешке на спине, но сейчас он уже заметно окреп на горном воздухе и целебных отварах, даже сопровождал девушку в ее поисках лечебных трав и минералов. Черненький заново привык к Аннеке и вовсю ловил мышей в окрестностях пещеры.

Пушок, ее новый друг, вне своего родного мира казался совсем прозрачным, так, малозаметный голубоватый дымок и голос в голове. Он почти все время странствовал где-то в ее мире, но его можно было позвать, иногда Аннеке это удавалось. Если она концентрировалась достаточно сильно, Пушок появлялся примерно через полчаса. Девушка звала его раза два, просто ради опыта. Ей не хотелось отвлекать его от его дел, хотя иметь такого знакомого было волнующе интересно. Она понимала, что Пушку хочется рассмотреть все в ее мире. Он объяснял ей, что странствие — обычай молодежи его народа. Если, конечно, молодежь хочет, чтобы старики с ней хоть сколько-нибудь считались.

Родня снабжала знахарку необходимым. Многочисленные маленькие родственники с узелками, посылаемые старшими, пробили к пещере довольно заметную дорожку. Вход в пещеру Аннеке замаскировала молодыми деревцами, кустарником и камнями и всегда встречала посыльных ниже пещеры, заранее почувствовав их приближение. Она боялась, что дети начнут здесь играть в прятки или в злых хедов и храбрых рыцарей короля и обнаружат случайно ее убежище или, хуже того, заберутся в пещеру и заблудятся в ее переходах. Но племянники и племянницы не задерживались: боязливо и почтительно поприветствовав Аннеке, стеснительно краснея, совали ей узелок, односложно отвечали на расспросы и торопливо убегали, едва только Аннеке их отпускала.

Аннеке еще весной нашла возле пещеры небольшую удобную терраску, на которую неведомо как попала довольно плодородная земля, и устроила на ней огородик. Огородик был достаточно мал, чтобы не занимать много времени у девушки, и достаточно велик, чтобы при умеренном аппетите и поддержке родных снабдить ее на зиму овощами. Знахарка подозревала, что эта терраска была создана специально и тоже служила огородом какой-нибудь ее предшественнице — владелице пещерного храма. А земля для этого огорода приехала в мешке на чьей-то спине из долины.

Жить Аннеке устроилась в пещерном храме. Давно, еще девочкой, она заметила, что в пещере и зимой, и летом держится постоянная, вполне приемлемая температура, если только ветер не дует прямо со стороны входа, что бывало раз или два за зиму. Поэтому девушка вежливо отклонила предложение брата и мужа сестры построить ей домик: и в пещере неплохо проживет. Все равно она здесь не задержится. Но уход свой она все откладывала и откладывала, уютно обустраивая пещеру, сама не зная, зачем. И никак не могла придумать, что ей надо делать дальше. И, сказать по правде, думать о будущем не хотелось.

Девушка по вечерам, при разожженном очаге, буквально заставляла себя обдумывать планы. Она обнаружила у себя черту характера, которую никак не одобрила бы Тэш, и которая не нравилась ей самой: нежелание что-либо предпринимать и стремление отдаться на волю судьбы.