«Колыбель» Победы

– Так точно, товарищ Мехлис! Танки держать здесь нет смысла – это у них инструмент блицкрига, молниеносной войны! Все просто – прорыв сразу в глубину, окружение наших войск, ликвидацией которых занимается пехота, и снова рывок в глубину. Вот так перекатами и воюют, берут оперативные паузы лишь для перегруппировок и подвоза боеприпасов с горючим. Вроде просто, а как грамотно, сволочи, берут нас за глотку! Душат и бьют, как дураков в алтаре! Так что раз прорыва не вышло у них здесь, будут искать в другом месте. И генерал Ватутин тут полностью прав! Фрицы ударят именно там, я и сам уверен на сто процентов! Но только не всей танковой группой, одним корпусом – тремя подвижными дивизиями. А почему? Надо дороги и болота благодарить – крупные соединения в здешней местности сразу же не развернешь, не украинские степи или среднерусская возвышенность! Вот вторым корпусом они ударят в другом месте!

– И в каком же, товарищ Гловацкий? Что вы тут надумали с товарищем Ватутиным? Гадание на кофейной гуще?!

– Гаданием пусть монахи занимаются и товарищи с метеостанции, у них порой очень удачные прогнозы получаются – будет дождливый июль! Я бы их в речке утопил, но по такой жаре русла в них пересохли! Вот где у нас вредители, мать их пророков! У нас полная уверенность! Нет иного варианта у тевтонов, и быть не может! Им окружение требуется, в объятия нас взять, а одной рукой это не получится, как хреном в крапиву тыкать!

Ватутин в душе замер – если Мехлис говорил в привычной для себя манере резко, то Гловацкий отвечал ему более ожесточенно, а ухмылка на его искривленных губах была страшной.

– А вторую свою блудливую ручонку они протянули – к Пушкинским Горам их мотодивизия СС «Мертвая голова» вышла! Но там не эти гребаные латыши, а мой 41‐й корпус, зубы себе обломают, мастурбацией заниматься станут! Заметьте – эти мрази наших бойцов в Себежском УРе расстреляли, затем под Островом отметились и в обратный путь направились. Вот какой у них анабазис! Опочка и Идрица – первая, если своим ходом перейдут, вторая – если железной дорогой от Гаури до Двинска и на Себеж. Только собрать им вагоны и паровозы, что в Прибалтике мы оставили, – перешивка колеи дело тягомотное, требует несколько недель! Нет у них иного варианта, товарищ Мехлис! Они время уже теряют – мечутся туда-обратно, как вши на гребешке, – ведь был там в начале месяца корпус Манштейна, мост навел да бросил – на Псков подался! Вот только совершенно напрасно – прорыва-то не вышло! Сейчас решат действовать строго по старому плану – что против этих тупых русских новое придумывать, изощренное?!

– Вы считаете, товарищ Гловацкий, что фашисты вскоре разделят 4‐ю танковую группу на два корпуса и ударят именно с тех направлений, что вы с Ватутиным наметили в качестве исходных точек?

Голос Мехлиса был все так же резок, но в обычной манере – начальник Главного политического управления РККА словно и не замечал нарочитой грубости командарма 11‐й.

– Если неправ, то можете расстрелять, ибо жрать старые портянки не стану, как один гимназист в юности…

Маршал Ворошилов брызнул смехом, и Ватутин облегченно вздохнул, узрев на лице Мехлиса подобие улыбки. Воздух в кабинете, до сего момента сгустившийся, разрядился как после грозы.

– Хорошо, что само командование Северо-Западного фронта настолько уверено в собственном предвидении! Товарищ Сталин полностью полагается на вас, товарищи, и уверен, что вы не подведете партию и правительство!

– Так точно, товарищ армейский комиссар 1‐го ранга! Не подведем!

Ватутин и Гловацкий ответили почти одновременно, гаркнув словно в свои времена младших ротных субалтернов. Смутились оба, переглянувшись коротко и внимательно уставившись в Мехлиса. Тот, к немалому удивлению, вроде улыбался вполне добродушно, во что верилось с трудом – слишком страшная была репутация у бывшего наркома госконтроля.

– Товарищ Ватутин вступит во временное командование фронтом, а вот товарищ Гловацкий станет его заместителем, но оставаясь командующим 11‐й армией! Ставка и Генштаб посчитали, что руководство и проведение удара на Псковском направлении должно быть сосредоточено в одних руках. Тем более что Николай Михайлович как нельзя лучше проявил себя в обороне укрепрайона, знает его и сможет лучше подготовить наше контрнаступление на этом участке фронта!

– Так точно!

– Есть вступить во временное командование фронтом!

На этот раз Гловацкий успел чуть раньше, Ватутин словно услышал его невольный вздох облегчения – перестановка командарма 11‐й армией могла бы существенно осложнить будущую наступательную операцию, о которой они столь долго докладывали, пока Мехлис не задал вопрос об их мнении относительно переброски сил 4‐й танковой группы немцев.