«Колыбель» Победы

Внезапное назначение его командующим Северо-Западным фронтом генерал Собенников воспринял с содроганием сердца. Нет, любой военный очень желает переместиться вверх по служебной лестнице на следующую ступеньку, ведь новая вышестоящая должность зачастую дает возможность получить очередную звездочку на петлицы. Но только не в нынешнем июле, не в такой ситуации, когда фронт потерпел катастрофу. Приказ есть приказ – он не обсуждается, а выполняется. Назначение начальником штаба фронта генерал-лейтенанта Ватутина произошло даже на день раньше – заместитель начальника Генерального штаба был направлен для исправления ситуации, когда немцы уже были под Псковом. Фронт мог быть разорван на три части, но этого не произошло – последние резервы из семи дивизий трех корпусов оказались под командованием случайно оказавшегося старшим по званию генерал-майора Гловацкого, давнего знакомого по службе в ОКДВА, где они командовали дивизиями – Гловацкий стрелковой, а он кавалерийской. Вот только не сложились тогда их отношения, хотя вроде было много общего.

Офицеры военного времени императорской России в 1918-м добровольно вступили в РККА. Но проявили себя только после Гражданской войны, когда в июне 1921 года Собенникову удалось прославиться на всю страну. С двумя полками конницы он настиг в северо-западном Китае белогвардейский отряд генерала Бакича и в ходе Бурчумского боя если не разгромил его, то весьма основательно потрепал. Остатки белых отошли в Монголию, к Унгерну, но судьба «черного барона» уже была предрешена. И как раз в то время в Урге и появился Гловацкий, став советником у Чойбалсана, преемника Сухэ-Батора. И советовал, видно, неплохо – раз стал одним из первых русских товарищей, получивших монгольский орден Боевого Красного Знамени.

Встретились они в 1936 году на Дальнем Востоке – Гловацкий получил там дивизию после окончания военной академии имени Фрунзе, Собенников был все время в войсках, инспектором кавалерии ОКДВА, так и не получив высшего военного образования. Оно и стало причиной склоки, несерьезной, но обоим запавшей в память.

Войска Гловацкого Псков и Остров удержали, нанесли существенные потери фашистам. Ливнем посыпались награды, Гловацкий получил орден Ленина, звание генерал-лейтенанта и стал командующим 11‐й армией. Более того – оказался в фаворе у самого маршала Ворошилова! Если учесть, что они с Ватутиным выше Собенникова по званию, этим давним знакомцам по академии удалось спеться – и просто «подставили» его самого, совершенно не знавшего об уготованном фашистам «огненном мешке». Да кто они после этого, раз командующего фронтом ни в грош не ставили!

Обвинение в «паникерстве» и вводе резервов в контратаку без согласия на то «первого маршала» подвели Собенникова чуть ли не под расстрел, ведь недаром на фронт приехал сам армейский комиссар Мехлис, что вел «дело Павлова» на Западном фронте. Петр Петрович ожидал самого худшего для себя, ибо приезд всесильного наркома госконтроля, пользующегося доверием самого товарища Сталина, не сулил ничего доброго. Но вместо ожидавшейся расправы получить назначение на прежнюю должность командующего 8‐й армией?! Такого он просто не ожидал, приготовившись если не к военному суду с разжалованием, но к отправке в «места не столь отдаленные»!

– Теперь задачи, – Ватутин взял карандаш и склонился над картой. Он всегда вел себя с ним строго официально, – вашей 8‐й армии определены тут следующие. Удержать рубеж реки Навесте на всем ее протяжении, главное фланги – Пярну и Пылтсамаа. Удержать! Особенно последний – по данным разведки, немцы прекратили штурм Псковско-Островского укрепрайона для переброски одного из моторизованных корпусов своей 4‐й танковой группы именно сюда – с воздуха отмечено продвижение к Вильянди длинных колонн танков и автомашин. Обратите внимание на эти три пункта.

Карандаш в руках Ватутина обвел на карте юго-западной Эстонии три кружка. И затем вывел стрелки в направлении к Чудскому озеру и Финскому заливу. Перспектива вражеского наступления выглядела удручающей, войска в Эстонии рассекались на три изолированные группы.