«Колыбель» Победы

Манштейн застонал, с трудом перевернулся на бок, отчаянно прикусил зубами подушку. Как никто он понимал своих солдат – совершить по топям трудный марш, провести трудные, но безуспешные бои под Псковом, и вот теперь обратная дорога к Пушкинским Горам, где они уже были три недели назад. Напрасно потерянное время усугублено потерями – в 8‐й дивизии уже меньше половины танков, с которыми она вошла в Россию. Это не Гловацкий сошел с ума, это бездарности фон Лееб и Гепнер губят панцерваффе своими безумными приказами! Какие они глупцы!

…Он видел дорогу, несомненно, ту самую, на которой попал в засаду, организованную большевиками. И вот место – сгоревшие русские броневики Манштейн узнал сразу, но вот от сцены побоища впал в какой-то столбняк – таких чудовищных потерь просто не могло быть, но они на самом деле были!

– Это все, господа, я довел вас до места! Прощайте, генерал, удачи вам желать не буду, я все же русский офицер! Разрешите сказать вам несколько слов наедине, господин подполковник?!

Русецкий и Лемке отошли чуть в сторону, хотя заговорили негромко, но Манштейн различал каждое слово.

– Федор Карлович, я ненавижу большевиков не меньше вас, но воевать против них сейчас не буду! Враг пришел на нашу землю, а они ее защищают! Я понимаю вас, вы немец, сделали свой выбор! Я русский – это мое решение, правильно оно или нет, покажет время! Свой долг я вам вернул, теперь мы с вами в расчете! Прощайте! Честь имею!

Русецкий повернулся и пошел в глубь леса, расправив плечи. Манштейн прикоснулся к рукояти «браунинга», но его запястье стальной хваткой взяли пальцы подошедшего Лемке.

– Не стоит пытаться, господин генерал, – тихо произнес подполковник. – Он брал императорский приз перед войной, выстрелит в вас гораздо раньше и намного точнее. Просто услышит, поверьте мне. Давайте уйдем к дороге.

– Пойдемте. А о каком долге он вам говорил?

– Старая история… Однажды я спас его с другом от красных, теперь он меня и вас от них же. Так что мы в расчете…

– Он будет воевать против нас, я правильно понял?

– Не знаю. – Лемке чисто по-русски пожал плечами. – Возможно, если война придет в его дом. Тогда это станет и его война.

– А вы, как я понял, желаете послужить империи еще раз, только уже германской?!

– Так точно, господин генерал! Это моя историческая родина, а Россия таковой перестала быть, как только власть в ней перешла к большевикам. Я бы воевал против, как в прошлую войну, но у нас нет императора. Но зато есть сейчас Германия! У меня даже есть памятный орден от старого кайзера Вильгельма, получил за смотр в 1913 году – он был шефом нашего полка!

– Отлично, это сильно упростит решение ваших проблем. Вы сделали правильный выбор, оберст-лейтенант, хотя этот чин в вермахте я вам не могу обещать. Но гауптманом станете, может быть, и майором, вы же немец. И к заслуженной награде незамедлительно представлю! Если пожелаете, даже постараюсь перевести в свой штаб, не могут же меня отрешить от должности за побег из большевицкого плена. Пока присядьте за сгоревшую машину, ваша форма сотрудника НКВД может вызвать не совсем адекватную реакцию у моих солдат!

Манштейн вышел на дорогу и закурил папиросу, Русецкий дал им по пачке самых элитных папирос, которые производились в одной Москве – их курил вождь большевиков Иосиф Сталин. Эрих оценил табак по достоинству – все же русские могли делать замечательные папиросы. Вот так и стоял, пока не подъехала небольшая колонна из грузовиков в сопровождении броневика. Из последнего выскочил лейтенант и тут же вытянулся:

– Рад вас видеть, господин генерал! Но как?!

– Сбежал из русского плена, лейтенант! Вы меня знаете в лицо?

– Так точно, экселенц!

– Хорошо. – Манштейн усмехнулся. – Там, за остовом, оберст-лейтенант русской императорской армии фон Лемке. Не обращайте внимания на его форму – без его помощи я бы просто не выбрался из большевицкого узилища. А так все прошло как нельзя лучше, и я оказался на свободе. Обеспечьте ему самый достойный прием – он вполне заслужил это, как и награду от нашего фюрера. Где сейчас штаб генерала Бранденбергера?

– Наверное, уже у Пушкинских Гор, экселенц! Мы следуем сейчас туда. За нами только тыловые службы дивизии, что еще под Островом. Переброска идет третий день – большевицкая авиация постоянно бомбит наши колонны!

– Кто командует корпусом?

– Генерал фон Эрхард вчера при бомбежке получил серьезное ранение в ногу. Отправили в рейх на лечение. Временно командует ваш начальник штаба подполковник барон фон Эльвефельт!

– Отлично, – не сдержался Манштейн – сейчас он был в своем полном праве возглавить корпус. Как удачно для него сложилось! И тут вспомнил разговор с Гловацким – тот ведь тоже возглавил корпус, потом армию, когда при бомбежке погибли сразу несколько советских генералов. Теперь только осталось выяснить, где дивизии его корпуса, куда их распихали эти тупицы фон Лееб и Гепнер. И Эрих снизил тон: