Колыбель в клюве аиста

И сжался в ожидании.

Ромка между тем решительно двинулся в следующую комнату, повернул в сторону, туда, где виднелся угол плиты. За плитой, в закутке, виднелся конец деревянного чемодана, поверх чемодана - угол мешка с салом. Сделал шаг, другой, но истошный крик - голос Рябой, заставил его замереть на месте. В следующую секунду он метнулся в сторону. Бросился машинально к окну. Вскочил на подоконник, но, смекнув, что улизнуть через форточку не удастся, отпрянул назад. В тот же миг в проеме дверей объявилась Рябая и теперь угрожающе, давясь проклятиями, надвигалась на мальчика. Женщина была в двух-трех шагах от него.

Залаял, забегал по цепи, почуяв неладное, пес.

"Все!" - Жунковский зажмурился в отчаянии, а открыв глаза, застал ситуацию в комнате иной. Ромка стоял по другую сторону комнаты, судорожно ухватившись за краешек стола. Рябая, выкрикивая дикие ругательства, устремилась к нему.

Остановилась.

Ромка тоскливо, без былой уверенности, взглянул наверх, на Жунковского. Затем, осмелев, дерзко крутнул "козу" - помахал вокруг носа у себя. Жест был понят правильно - женщина с большой яростью бросилась вперед.

А еще раньше, одновременно с появлением в поле зрения, в глубине комнаты Рябой, сразу после ее выкриков, внизу, под крышей сарайчика хрустнуло, послышался топот, и оттуда - нет, не выбежал! - выкатился маленьким танком Горшечник. Сверху особенно ясно выделялась у бегущего округленность лысины, подчеркнутая с затылка зубчато-острым серпом волос.

"Танк" перестарался, споткнулся, плюхнулся оземь и, обложив руганью невезенье, зашарил в мусоре в поисках чего-то, только что, видимо, оброненного.

- Чтоб тебя! - досадовал громко Горшечник. - Где ты?

Он присел на четвереньки, отчаянно заработал руками по земле. Мысль, что Горшечник отыскивал нечто, имевшее отношение к нынешней мышеловке, захлестнула остальное. Что он искал? Так и есть: "нечто" оказалось ключом. Горшечник поднялся, отряхнулся и теперь деловито, неспешно, пружинисто направился к избушке, завернул за угол.

Лязгнули ключи о металл.

Ромка держал над головой стульчик, из всей силы бросил в окно, затем он что-то выкрикнул - Рябая отскочила в сторону. С лета нырнул в отверстие. И уже наполовину - больше был наружу, по ту сторону, но не повезло - Рябая, как-то по-кошачьи изловчившись, всей тяжестью тела плюхнулась на подоконник, навалилась на пацана, повлекла назад. Мощна бабья сила - пацан мигом был втянут во внутрь избушки. Хлопнул об пол горшок с геранью. Рябая и Ромка свалились вниз, исчезли, а в проеме дверей под причитания женщины появился Горшечник.

"Все! - подумал Жунковский, - Поволокут в милицию, отправят в детдом..." О том, что в случае неудачи Ромку вернут в детдом, он знал с его же, Ромкиных, слов. "Тебе что! Попугают, надерут уши, ну, и к мамочке отведут, - говорил Ромка сегодня, прикидывая план побега. - А мне дорога одна - отконвоят в детдом. Хоть что, но только бы не назад - не соскучился по казенному дому". Так и сказал "отконвоят", и потому Жунковский здесь, на крыше сарайчика, уже не сомневаясь в неудаче, мысленно повторял про себя навязавшееся "отконвоят". Душила досада от сознания провала. "Как пить дать, отконвоят", - повторял он Ромкины слова, не догадываясь, что сиюминутные переживания ничто в сравнении с тем, что вот-вот должно было обрушиться на них с Ромкой. Если бы он знал...

5

Ромку выволокли во двор, пацан упирался, пытался вырваться - где там! Запястье одной руки было намертво схвачено Горшечником. Другую руку стиснула женщина. Мальчик забился в ярости - Рябая со словами: "Укусил! Змееныш!" влепила оплеуху. Ударил его по щеке и Горшечник.

- Сала захотелось?! - заговорил он громко, откинув руку для удара. - Бери!

Ударил еще, потом упирающегося Ромку он подтащил к столбу, окрутил веревкой и сказал, обращаясь не то к женщине, не то к себе:

- До полуночи постоит. За сало...

- Плачет, погляди-ка... - протянула нарочито жалостливо и удивленно Рябая.

- На пользу, - отрезал мужчина. Скрученный Ромка, а перед ним озлобленные