Колыбель в клюве аиста

Словом, нет ничего печальней матчей ветеранов! Потеха! Намаявшись, футболисты возвращались с поля. Рахманов взглянул наверх, в мою сторону, я хотел его окликнуть, но не успел...

Я дождался его у входа на стадион. Он протянул руку и сказал коротко вместо приветствия:

- Все видел?

Произнес так, словно расстались мы с ним несколько минут назад.

~ Что скажешь о матче? - поинтересовался он. - Помнишь, как с "десяткой" закрутили защитника? Во-во! Попутал дьявол, завелся, - глаза светились печалью, - обязан был пасовать!

- Мелочь.

- Нет, дорогой, жжет здесь, - Рахманов ткнул себя в грудь. - Да что говорить! - он махнул рукой, собрался идти, спохватился: - Откуда ты?

Узнав, что я в городе давно, удивился:

- Киношник? Придется познакомиться с тобой заново. - Он дурашливо вытянулся в струнку, сделал грудь колесом, протянул руку: Рахманов!

4

И - вот.

- Присаживайся. Сюда. Ближе к окну, - приговаривал Рахманов, усаживая меня в кресло в маленькой комнатке, не то передней, не то приемной, потому что из комнатки двери вели в другие помещения, одна - прямо, в кабинет замначальника районного отделения милиции, на что указывала табличка на дверях; двери по обе стороны от кабинета замначальника не помечены, но, судя по тому, как приостанавливались милиционеры, прежде чем открыть их, было ясно, что и там располагались кабинеты начальства.

Женщина-лейтенант, отстучав на машинке, с бумагами в руках вышла из комнаты. Мы остались вдвоем.

- Разное случается: человек попал в лужу - задачка, в трясину - другая задача, в дерьме - еще задача. В такое дерьмо, что противно и думать. Так вот, - Рахманов присел рядом, подвинул к себе газету - еженедельник "Футбол", извлек из кармана карандаш с погрызанным концом, на полях газеты прочертил линию. - Наши охламоны угодили в лужу, - он сделал ударение на "наши". "Охламонами" он называл моего племянника и его приятеля Мустафу. - Не в трясину. И слава Богу. Не в дерьмо - в лу-жу! Разница существенная, дорогой. Вытаскивать из лужи - мой профессиональный долг. И независимо от того, кто в нее влип. Друг или недруг. Брат или... всадник без головы.

А меня подмывало спросить: кража была? Если да - какая? Нет - что тогда?

- Придется тащить из лужи - тут сомнений никаких, - продолжал Рахманов, черкнул на полях "Футбола" линию, параллельную предыдущей.

Рахманов будто готовил меня к чему-то серьезному, безусловно, не безнадежному. Но за этим чудилось обращенное и к себе, вроде: твое намерение помочь земляку капельку противоречит букве закона, но зато оно отвечает его духу - так вперед, майор! "Независимо, кто угодил, друг или недруг..." - яснее не скажешь!