Колыбель в клюве аиста

Подумалось вдруг: "Знаешь ли, майор, что "охламон" приводится мне племянником, сыном моей старшей сестры, той, что не решилась вторично после развода выйти замуж с "довеском", что некогда комочек плоти, розовое и бессловесное существо, взиравшее на мир незамутненно, странно, и называвшийся племянником, был усыновлен мной и стал называться сыном?.. Что нам он и в самом деле стал сыном, а мы ему - отцом и матерью?.." Я следил за действиями Рахманова, за тем, как он несколько нажал "твой охламон", и по тому, как весело забегали при этом его глаза, казалось, что он догадывается о семейной тайне. "Если знает - хорошо или плохо?" - думал я, но затем, когда майор, закончив топографические упражнения на полях газеты, сделал паузу, я увидел на его лице нечто, погасившее мгновенно мои подозрения.

- Ребятам везет, - сказал, поразмыслив, он. - И Мустафе. И твоему. Познакомились - отлично: двоим веселее. Через час они уже друзья - не разлей водой. Кров - пожалуйста. У Мустафы припасено на ужин и на завтрак. Пожелай только - посыпется и манна с небес. Везения настроили на легкую волну - родилась инерция, я бы сказал, опасная инерция вседоступности, вседозволенности. Не будь этого настроя, не было бы...

"Кражи" - мысленно продолжал я. Вспомнилось: племянник выбежал из дома - на лестничной площадке за стеной слышалась быстрая дробь шагов. Потом стихло. Вскоре меня поглотили думы о предстоящей командировке в Приозерье, я сидел в кресле автобуса, целиком поглощенный размышлениями о предстоящем сценарии.

- Слушай, - сказал Рахманов. - Сладив ночлег, охламоны подались на поиски курева. И сразу на пути ларек. Встреться добрая душа с сигаретой - гляди и обошлось бы. Тут - ларек. Скособоченный - накануне пытались перетащить его на бойкое место, не осилив, перенесли затею на завтра. Ларек выглядел почти пустым. "Почти" - блок сигарет "Комуз", с десяток плиток шоколада, прикрытых небрежно газетой, выглядели вещами забытыми - тем, чем не очень-то дорожат - ну, мелочи в бесхозном ларьке. Два подростка в бегах, встретившись ночью впервые, вряд ли станут с ходу упражняться в познаниях по школьной программе, а вот продемонстрировать принадлежность улице, умению ладить с неписаными противозаконными правилами уличной братии - пожалуйста. Тут своя логика: начнешь с выяснения тонкостей школьной программы, а новоиспеченный друг, не исключено, окажется бывалым - и возьмет и хлопнет по лбу. Так не выгоднее ли, не дожидаясь, предстать самому в маске бывалого - сбросить с себя маску при надобности проще. Тут - и мальчишеская удаль: приятель взобрался на дерево - взберусь - чем я хуже. Выше: тот скатился с горки - так я скачусь с горы, ударил - пну. Это не все. Ты осматривал ларек?

Я отрицательно покачал головой.

- Щель в стекле рамы, - Рахманов опустился на стул напротив, - смахивала на приглашение: риска никакого - бери! "А вот курево!" - так сказал твой, углядев блок с сигаретами. И сказал, конечно, голосом бывалого. И понеслось. Мустафа берет выше - ему-то не резон отставать - переусердствует, ломает и вовсе стекло - задача упрощается: просовывайся по грудь и бери. Так и поступили. Твой рассказывал о трофеях?

- Да.

- Интересно, что? - Рахманов подвинул номер "Футбола". - Пиши сюда.

На полях "Футбола" появились расчеты: 17 пачек сигарет по 30 коп. - 5 руб. 10 коп.; 13 плиток шоколада "Соевые" по 1 руб. - 13 руб. Итого - 18 руб. 10 коп.

- Точно, - согласился Рахманов, - сговор исключен. Впрочем сговориться о 17 пачках сигарет и 13 плитках шоколада, конечно, нетрудно, мол, скажем, взяли столько-то и столько. Но ответь: как возможно сходу уговориться о калькуляции добычи с десятками, сотнями непредсказуемых нюансов? Тебе известно, что ребята одаривали сигаретами и шоколадом знакомых?

- Рассказывал.

- В деталях?

- Конечно.

- Почему "конечно"?

Я пришел в замешательство.

- В принципе так и должно быть, - успокоил Рахманов. - Хотя, не вникая в подробности, я с самого начала не сомневался в искренности признаний ребят. Глаза у них больно телячьи. Но копаться нужно - доказывать-то придется не себе только - верно?

- Да.

- Что "да"? - поинтересовался Рахманов, но тут же, забыв о вопросе, продолжал: - Пришлось перетряхнуть всех гавриков.

- Гавриков?

- Имею в виду причастных к происшествию.

- И что же?

- Надеюсь, дорогой, многое касательно трофеев прояснилось. Ребята не лгали. Показания совпадают. И в частности, и в общем получается одна и та же сумма, - Рахманов сделал многозначительную паузу, - 18 р., 10 к. - он так и сказал "р" и "к". - Таковы размеры кражи.

- Кражи? - вырвалось у меня.

Рахманов не ответил, сделал долгую паузу, но на лице его читалось: "Прими как есть".

- Таковы действительные размеры кражи, - повторил он.

- А что, есть другие предположения?

- Как и в другом любом деле, - он встал. - Задержись. Кое-что покажу, - он сунул мне номер "Футбола". – Поможет скоротать время.

Рахманов вышел.

Листая газету, я то и дело уходил в размышления о происшествии, пытаясь угадать об уготовленном для меня Рахмановым "кое-что", - конечно, сюрпризе, имевшем отношение к происшествию.