Колыбельная

Что будет, если тоскующая драконесса «услышит» мое раздражение и глухую обреченность, даже думать не хотелось. Я наотрез отказалась заходить дальше погнутой бытовки. И к снайперам ближе, и Третью еще не слышно.

Без Тайки мы с Лютом смотрелись здесь чертовски подозрительно. Найден должен был знать, что во время визитов сюда мне всегда требовалась моральная поддержка — и собака с этой задачей неизменно справлялась лучше, чем кто-либо другой. Но подвергать опасности Тайку я уж точно не собиралась, а Лют и не настаивал.

Снайперы, если верить особисту, должны были пасти нас еще от общежития высших чинов, готовясь стрелять в любой момент. Я не стала расспрашивать, где он успел найти столько людей и откуда во Временном городке столько оружия.

Не ответит. Проигнорирует вопросы так же, как проигнорировал вопрос о своей настоящей должности.

— Здесь, — коротко приказал Лют, и я остановилась и обернулась. — Готова?

После «заражения» магией целоваться на морозе я еще не пробовала, и теперь было даже любопытно: потрескаются потом губы или нет? У Люта-то — однозначно, а у меня?..

Особиста, похоже, столь прозаические вопросы не волновали. Он чуть сместился в сторону, закрывая меня спиной от ближайшего здания, и без единого сомнения нагнулся за своей провокацией.

Эффективность оказалась выше всяких ожиданий.

Сначала накатила гневливая, безнадежная тоска, медленная и неповоротливая, как сам дракон. В следующее мгновение она внезапно усилилась, как будто я оказалась у Третьей под боком, — а потом Люта рывком снесло в сторону, и он уронил меня в сугроб — а сам каким-то чудом удержался на ногах и вздернул вверх согнутую в локте руку, сжав пальцы в кулак.

Я не понимала, что произошло, ровно до тех пор, пока одна из пар следов на снегу вдруг не смазалась сама по себе. Особист соображал куда быстрее, а потому успел от души наподдать ногой в воздух, ориентируясь на цепочку следов, — и, кажется, сам удивился, когда колено натолкнулось на препятствие.

Со стороны выглядело сюрреалистично. Найден вылетел из своего преломляющего поля спиной вперед — сначала стало видно пропоротую тонкими зеленоватыми иглами парку и согнувшееся от удара туловище, потом — опущенную голову; последними из-за завесы показались ноги. Его сшибло на землю, и этой заминки Люту хватило, чтобы навести на найденыша пистолет.

— Даже проще, чем я думал, — удовлетворенно прокомментировал особист.

Найден оскалился, показав испачканные в красном зубы. Меня ожгло чужой досадой и злостью — и я только и успела, что закричать, но лишь зря отвлекла Люта.

Этого фокуса я еще не видела.

Найден сгреб полные ладони снега и швырнул в Люта, будто собрался поиграть с ним в снежки — а в полете они стремительно растаяли и снова заледенели, сформировав острые клинья с мелкими зеленоватыми вкраплениями внутри. Особист отвлекся на мой крик и не успел среагировать, тотчас оказавшись в сугробе. Пистолет остался в его руке, и Лют снова наводил его на цель — только вот цель уже сообразила про бронежилет и, пылая злым торжеством, бросила особисту в голову еще один снежок.

Но первым в итоге успел снайпер.

В лицо Люту прилетел рассыпчатый от морозца снег, заставив сморщиться, — а меня забрызгало кровью.

Найденыш страшно закричал и рухнул прямо на простреленное бедро.

— Найден!

Я не знала, что делать, — но бездействовать уже не могла, а потому просто подскочила к нему, пискнув от страха и отвращения, надавила на расплывающееся по его бедру кровавое пятно. Найденыш закричал, бестолково дергаясь и пытаясь отползти, — я чувствовала, как его трясет от боли, и меня трясло не меньше.

— Что тут?.. — Лют нагнулся, положив руку мне на плечо, и я как-то тоненько, беспомощно завыла.

Для Найдена внезапно нахлынувшая драконья тоска стала последней каплей, и он, подавившись криком, весь побелел и рухнул спиной назад. А Третья вдруг притихла, будто прислушиваясь…

Лют ругался виртуозно, но недолго — ему хватило одного взгляда на мои варежки, меньше чем за минуту ставшие из светло-бежевых темно-бордовыми, чтобы сориентироваться и взять себя в руки.

— «Скорую», быстро!..

…Последний раз я так ревела, кажется, еще в Сайтаре — и ни разу с тех пор.

В стационар — какое счастье, что он был так близко! — меня не пустили дальше холла. Лют попытался прорваться следом за носилками, но дежурный врач логично заметил, что от раненого он сейчас даже стона не добьется, не говоря уже о связной речи, и особист, вынужденный согласиться, переключился на промывку мозгов подчиненным. Поскольку свидетели ему были не нужны, ко мне вскоре прислали Беляну — а само лицо по особым поручениям третьего чина бросило меня в пустующем холле и умчалось в участок.

— Да, подруга, — задумчиво прокомментировала особистка, уже разузнавшая где-то последние новости, — кажется, тебе противопоказано расслабляться. А найденышу твоему отчетливо не хватает…

— Крови, — мрачно перебил ее дюжий санитар, выглянувший в холл. — И где вся та толпа здоровенных молодчиков, которая его так отделала?! Могли бы и сдать сначала!

Я притихла, подняв взгляд на Беляну.