Колыбельная для моей девочки

Энджи наполнила непривычная теплота, смешанная с пронзительностью момента и ощущением глубокого родства душ. Дженни была физически связана с неизвестным ребенком из прошлого, с малюткой в розовом, вынырнувшей из глубины подсознания Энджи. С той, кого она приехала отыскать. С ней самой – настоящей.

– Можно попробовать через газеты и телевидение, – подсказала медсестра. – Меняются люди, меняются отношения. Возможно, за тридцать лет кто-то созрел для признания.

– Знаю, – тихо ответила Энджи, – но я пока не готова. Не могли бы вы никому не рассказывать о моем приезде? Я осталась бы вам крайне признательна.

Дженни Марсден испытующе поглядела на нее.

– Иногда нам кажется, что мы держим что-то в секрете, – промолвила старенькая медсестра. – А на самом деле это секреты держат нас. Будьте осторожны, не позволяйте тайне вами руководить.

Глава 2

Через стекло больничной палаты детектив Джеймс Мэддокс смотрел на шестерых девушек. С виду сущие подростки – одна блондинка, остальные темноволосые. Все истощенные, слабые. Пустые глаза, лица без выражения. У каждой сзади на шее татуировка в виде штрихкода.

Их нашли две недели назад на «Аманде Роуз», зарегистрированной на Кайманах яхте класса люкс, стоявшей на рейде в одной из живописных бухточек Виктории.

К «Аманде Роуз» детективов привело расследование дела «Крестителя». На борту теперь уже конфискованной яхты действовал секс-клуб «Вакханалия» – очень дорогой элитный плавучий бордель, а во внутренних каютах держали шестерых несовершеннолетних секс-рабынь. Все девушки были иностранки; кроме этого, о них мало что было известно – после освобождения ни одна не произнесла ни слова.

Рядом с Мэддоксом стояли детектив Кьель Хольгерсен, консультант из службы поддержки потерпевших и врач-психиатр.

– Как думаете, когда они заговорят? – спросил Мэддокс, не отрывая взгляд от девушек. Те сидели за столом перед подносами с больничной едой, но только одна девушка апатично тыкала вилкой в еду. Остальные сидели неподвижно, явно зная о том, что за ними наблюдают. Под охраной полиции их разместили в палате, делившейся на спальную и жилую зоны, и медленно выхаживали – восстанавливали здоровье и лечили зависимость от опиоидов, на которые их подсадили. От прессы местонахождение девушек скрыли.

– Пока трудно сказать, – отозвался врач. – Могут пройти месяцы, а то и годы, даже с учетом лечения. Налицо выраженная кататоническая депрессия – больные почти все время неподвижны, с трудом засыпают, разучились сосредоточиваться и принимать даже маленькие решения, боятся резких движений и громких звуков, у них отсутствует аппетит, они быстро устают. Когда их к нам привезли, у них просто сесть в кровати занимало по несколько часов…

– Между собой не общаются? – спросил Мэддокс.

– Отмечено невербальное общение, но оно сводится к переглядыванию и изредка к жестам. Одна из наших медсестер слышала, как две пациентки перешептывались – вон та, которая гоняет куски по тарелке, и блондинка, – добавил психиатр. – Но они замолчали, как только заметили медсестру.

– А медсестра не может предположить, на каком языке они говорили?

Врач покачал головой:

– По ее мнению, на каком-то славянском.

– Ну, это сразу сужает зону поиска, – буркнул Хольгерсен. Высокий и тощий, он нехарактерно для себя прямо стоял рядом с Мэддоксом, не отрывая взгляда от девушек. – Полная загадка эти девчонки. Кто бы мог подумать, что «Креститель» приведет нас к растреклятой тайне с международной торговлей людьми?

– Они никому не доверяют, – добавила их консультант из службы поддержки потерпевших. – Их мучили, подсадили на наркотики, подвергали психологическому насилию; они смертельно боятся сообщить что-нибудь о себе персоналу больницы или мне, вероятно, опасаясь встречных обвинений…

Мэддокс присмотрелся к девушке, ковырявшей больничную еду: высокие острые скулы, довольно крупный нос, широко поставленные миндалевидные глаза, черные, как угли. Густые темные волосы стянуты в простой понитейл. На вид младше Джинни. Тошнотворная маслянистая вязкость возникла внутри при воспоминании о том, как он едва не потерял дочь в схватке с «Крестителем». Вспомнилось и остальное, что произошло за последний месяц: как он сперва поддался страсти, а потом не на шутку влюбился в свою напарницу Энджи Паллорино, которая ослушалась приказа начальства ради спасения Мэддокса и Джинни и теперь рискует потерять из-за этого работу. От этого детективу было тяжело. Он прекрасно представлял, как расстроена Энджи отстранением от расследования «штрихкодов» – ведь это она первой потянула за эту ниточку и наткнулась на след настоящей мафии! Кроме того, она не первый год работала в отделе расследований сексуальных преступлений и умела находить подход к жертвам изнасилований. Мэддоксу остро не хватало в команде женщины-детектива с соответствующей квалификацией.