Колыбельная для жертвы

– Печально слышать. – Приличная порция водки, разбавила тоником. – Если вы думаете, что еще слишком рано для выпивки, так я две недели в ночную смену выходила. Для меня сейчас примерно восемь вечера, так что практически это вечерняя рюмочка. – Кивнула на сервант, к которому я прислонился: – Там пакетик кешью есть.

Достал его, разорвал, высыпал в протянутую чашку:

– Она была вашей подругой?

Голые плечи Лиз слегка вздрогнули.

– Почему вы все задаете одни и те же вопросы?

– Потому что это важно, и мы хотим вернуть Джессику.

Вздох, глоток из бокала, закрыла глаза:

– Счастливого мне дня рождения. – Сунула пальцы в чашку с орехами, орехи затарахтели. – Хотели уехать во Флориду на Рождество. Она, Бетани и я. Виллу сняли. – Лиз взяла бокал кончиками пальцев и застучала каблучками в гостиную.

Гостиная тоже была весьма приличного размера. По стенам фотографии в рамках и плакаты, пачка видеодисков рядом с телевизором, книги на полке у окна, выходящего на парковку, два дивана, накрытых клетчатыми накидками, друг напротив друга через кофейный столик, заваленный журналами и кучами всяческого барахла. Из стереосистемы мурлыкал Род Стюарт, рассказывая всем и каждому, что он ничего не понимает ни в истории, ни в биологии, в математике и французском.

Телевизор работал, только звук был выключен. Посреди экрана стоял доктор Фред Дочерти, разговаривал о чем-то с серьезнолицей женщиной в сером костюме. Под картинкой бегущая строка: «В ОЛДКАСЛЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ОХОТА НА СЕРИЙНОГО УБИЙЦУ * ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОДТВЕРЖДЕНО, ЧТО ПОСЛЕДНЕЙ ЖЕРТВОЙ ЯВЛЯЕТСЯ ДЖЕССИКА МАКФИ * СУДЕБНЫЙ ПСИХОЛОГ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО УБИЙЦА МСТИТ СВОЕЙ МАТЕРИ…»

Маленький засранец. Информацию не сливает, все только через официальные брифинги для прессы.

Лиз плюхнулась на диван. Взяла телевизионный пульт, выключила ящик:

– Вам не доводилось спасать кого-нибудь из них? Я помню, как эту несчастную корову к нам привезли, я начинала в кардиологии, а в реанимации всего неделю работала, когда… – Нахмурилась. – Как ее звали, Мэри Джордан?

– Мэри.

– Ее занесли, и повсюду была кровь. Я держала ее за руку, и ее сразу в хирургию отправили… С Джессикой то же самое случится, да?

– Нет, если сможем ее найти. Она говорила о ком-нибудь?

– Пффф… Вы имеете в виду Кэмбернского Дегенерата? – Лиз сделала еще один глоток, бросила в рот пару орешков. – Грязный ублюдок, неделями вокруг болтался. Фотографировал. Однажды поймала его, он в мусорных баках копался, наверное, искал старые трусы или использованные тампоны. Пришлось запустить в него мусорной корзиной со стеклянной тарой, чтобы свалил. – Ухмыльнулась. – Бутылки из-под вина, джина, водки. Надо было слышать, как он завопил, прочь побежал, закрыл руками голову, а вокруг него стекло взрывается.

– Ну что, молодец. А что он еще делал, кроме того что в помойках копался?

– О-о, все как обычно. Этот чертов идиот решил, что лучше всего наблюдать за комнатой медсестер с дерева. Но и раньше мне приходилось звонить в службу безопасности, потому что какой-то извращенец залезал на дерево с телескопическим объективом или с биноклем, пока мы переодевались.

Она наклонилась и достала из-под кофейного столика большую кожаную сумку. Взяла из кучи барахла на столе губную помаду и мобильный телефон, сунула внутрь. За ними последовали расческа, кошелек, ключи, ручка…

– Конечно, секьюрити сразу же сбегались, прогоняли этих засранцев.

– Ну, уже что-то.

Рассмеялась:

– Как бы не так! Если очень повезет, они на следующий день сунут в почтовый ящик бланк, в котором просят сообщить «детали незаконного проникновения».

В дверях появилась Элис. Покачала головой.

Я со скрипом опустился на диван напротив:

– И как, вы давали описание?

В сумке исчезли визитница, складной зонтик и еще одна губная помада.

– В последний раз я еще лучше сделала, я сфотографировала этого грязного извращенца, когда он как-то ночью мотался по автомобильной парковке.

Лиз сунула руку в сумку, достала мобильник. Поиграла с кнопками, протянула мне.

Мужчина, под метр восемьдесят, подходит к «фиату-500», черная куртка-бомбер, черная вязаная шапка, черные джинсы и черные перчатки. Лицо размыто, снято в движении, а камера мобильного телефона при плохом освещении недостаточно быстро действует.

Я прищурился, вытянул руку с телефоном, потом снова поднес к глазам. Может быть, у него очки? Или что-нибудь вроде бороды-усов? Еще раз вытянул руку. Может быть, просто тень от фонаря? Почти невозможно сказать.

На CD-плеере Род затянул «Если ты до сих пор меня не узнала».

– Вы показывали это другим полицейским?

У нее зарозовела шея.

– Те, из первой группы, все время на мою грудь пялились. Я на смену собиралась, стояла, завернутая в полотенце, и чертовски на них злилась… А парни из второй группы, они в Джеймсов Бондов играли. Я… – Посмотрела в сторону, продолжая запихивать вещи в сумку. – Я совсем забыла, что это было у меня в телефоне, только сейчас вспомнила.

Протянул ей мобильник:

– Все в порядке, ничего серьезного, как мне кажется. Можете перебросить картинку на мой телефон?

Дал ей номер, она понажимала на кнопки, все еще не глядя на меня.