Колыбельная для жертвы

– Прямо туда. Потом первый поворот налево. – Снова включил, пока Элис выполняла то, что ей было сказано. – Вы уверены? GPS четко засекает вас в Эдинбурге, и…

– Я знаю, чем Эдинбург отличается от Олдкасла, черт бы тебя побрал, придурок. Систему свою почини!

– Ох… – Небольшая пауза. Смотрите, какой я кающийся и некомпетентный. – Значит, вы не повернули только что направо, на Альбион-роуд?

– Альбион… У тебя что, с головой не в порядке? Я тебе сказал, я на Бегби, сворачиваю на Ларберт-авеню. Вот. Теперь я на Ларберт.

Снова убрал звук.

– Сейчас налево, мимо винного.

Элис повернула, и «ягуар» выехал на Ларберт-авеню.

– Мне очень жаль, мистер Мэнсон, мы очень, очень серьезно заботимся о вашем транспортном средстве. Вы не могли бы оставаться со мной на связи, пока я решаю эту проблему? Вы все еще на Ларберт?

– А где мне еще быть, черт возьми?

– Направляетесь на север или на юг?

– На юг. Я у светофора на… Блэкфорд-стрит.

Я выпрямился на кресле. На противоположной полосе под светофором стоял серебристый «порше», пропускал кого-то, переходившего через дорогу. Старика, судя по согнутой спине. На улице никого, кроме него, не было, дождь стучал по его плечам и спине, стекал с козырька твидовой кепки. Наказывал за то, что тот осмелился выбраться наружу, когда все сидят по домам.

Отсюда было трудно разобрать, кто находился за рулем «порше», лобовое стекло было залито неоновым светом закусочной, но номера совпадали.

– Все в порядке, мистер Мэнсон, я вас обнаружил. Продолжайте движение. Удачи.

– Придурок. – Дал отбой.

Загорелся зеленый, и «порше» рванул в нашу сторону.

Элис выругалась, закрутила головой в разные стороны:

– Нам надо развернуться…

Ближе.

Сейчас или никогда.

Я наклонился, схватился за руль, вывернул вправо. «Ягуар» рванул через двойную и врезался углом капота в водительскую дверь машины Мэнсона. Визг металла, резкая остановка, мотор смолк.

– О господи… – Элис повернулась, взглянула на меня, глаза розовые и мокрые. – Для чего ты это сделал? Аварию устроил, как ты мог…

– Это не твоя машина, ты что, забыла?

Мэнсон сидел в «порше», вцепившись руками в руль, скалился, губы перекошены, как будто что-то горькое в рот взял. Лицо отвратительного ярко-розового цвета.

За нами кто-то нажал на гудок.

– Опусти стекло и извинись перед джентльменом.

Уставилась на меня:

– Но я не…

– И побыстрее.

Она сморщилась, нажала на кнопку и опустило стекло. В салон ворвался шелест дождя, принеся с собой холодную морось.

Элис прижала к груди кулак:

– О господи, простите, не знаю, что на меня нашло, с вами все в порядке?

В ночи взвыл еще один гудок, потом еще один…

Мэнсон уставился на нее:

– ТЫ ЧТО, СУКА, МАТЬ ТВОЮ, ДЕЛАЕШЬ, А? – На губах запузырились слюни, блестя в свете фар других машин.

Элис подняла руки:

– Простите, мне очень, очень жаль. Я не…

– ИДИОТКА! – Ткнул в нее пальцем. – ЧЕРТОВЫ БАБЫ ЗА РУЛЕМ, ВЫ НАТУРАЛЬНАЯ УГРОЗА ЖИЗНИ, ЧЕРТ БЫ ВАС ПОБРАЛ!

Автомобильные гудки за спиной соединились в хор.

– Мне очень жаль, я не хотела, это было…

– НЕ ТОРЧИ ТЫ ЗДЕСЬ, ПОСРЕДИ ЭТОЙ ЧЕРТОВОЙ ДОРОГИ! ОТЪЕЗЖАЙ ДАВАЙ, БЫСТРО!

Я положил руку ей на плечо:

– Делай, что говорит этот добрый человек.

– О господи, о господи… – С третьей попытки «ягуар» завелся, Элис вывернула руль влево. Машина дернулась вперед, процарапав бок «порше» и издав еще один надрывный визг металла о металл.

– ТЫ ТОЛЬКО ХУЖЕ ДЕЛАЕШЬ, ИДИОТКА ЧЕРТОВА!

Треск, глухой удар, и «ягуар» вырвался на свободу. Элис встала у бордюра, напротив закрытого мебельного магазина. Выключила мотор. Склонилась над рулем:

– Для чего ты это сделал?

В темных окнах магазина снова засверкали огни фар, движение возобновилось.

Я расстегнул ремень безопасности:

– Тебе нужно выйти из машины.

– Эш, он… О господи…

Через дорогу маршировал Мэнсон, руки сжаты в кулаки, зубы оскалены. Черный плащ развевается за спиной, как мантия. Остановился у двери машины, слегка изогнулся, потом раздался глухой металлический звук, как будто он врезал в дверь ногой.

Элис взвизгнула.

– Все в порядке, он ничего тебе не сделает. Брехливая собака не кусает. – Я достал пару синих нитриловых перчаток из походного набора, надел. – Выходи давай.

– О господи… – Подергала ручку двери, глубоко вздохнула и вышла под дождь. Развела руки в стороны и стала, моргая, смотреть на него. – Послушайте, я понимаю, что вы сердитесь, но…

– Я? СЕРЖУСЬ? – Мэнсон навис над ней. Мотнул рукой в сторону своего «порше». – ЭТО ДЕВЯТЬ-ОДИННАДЦАТЬ, АБСОЛЮТНО НОВАЯ! ДА ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, СКОЛЬКО Я ЗА НЕЕ ЗАПЛАТИЛ?

– Все вышло совершенно случайно, я просто не…

– ДА ТЫ БОЛЬНАЯ НА ВСЮ ГОЛОВУ!

Я расстегнул ремень безопасности, вылез наружу. Как будто под холодный душ встал – волосы сразу к черепу приклеились, а куртка насквозь промокла.

Зато на тротуаре никого не было.