Колыбельная для жертвы

Проезжавшие мимо машины притормаживали, пытаясь получше разглядеть раздолбанный спорткар. В центре водительской двери громадная вмятина, краска содрана до металла, по всему боку до самого спойлера.

Смятый капот «ягуара», по всей видимости, никого не интересовал.

– ПОНИМАЕШЬ, КТО ТЫ? ТЫ ИДИОТКА!

– Пожалуйста, я не…

– ИДИОТКА!

Мимо протащился фургон «Транзит», потом маленький «фиат».

Я шагнул с бордюра на дорогу, открыл багажник «Ягуара».

– ТАКИМ, КАК ТЫ, НЕЛЬЗЯ ЗА РУЛЬ САДИТЬСЯ!

Коричневый конверт хрустел, пока я выуживал из него шприцы.

Элис попятилась, встала на тротуар:

– Мне на самом деле кажется, что будет лучше, если мы просто успокоимся…

– ЭТО ТЫ МНЕ ГОВОРИШЬ, ЧТОБЫ Я УСПОКОИЛСЯ? ТЫ, СУКА ТУПАЯ! – Потащился за ней, стал орать ей в лицо, руками размахивать. С подола его плаща капала вода, мокрое лицо блестело. – ТЫ МОЮ МАШИНУ УГРОБИЛА!

Я зажал в зубах оранжевый колпачок с иголки.

– ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ, СЛЫШИШЬ МЕНЯ?

Слегка нажал, и тоненькая струйка прозрачной жидкости, изогнувшись, исчезла в ночи.

– Пожалуйста, это был несчастный случай, я не…

– СОВЕРШЕННО НОВЫЙ «ПОРШЕ» ДЕВЯТЬ-ОДИННАДЦАТЬ, И ТЫ… акх…

Я обхватил его рукой за горло и всадил иголку в шею, прямо под ухо. Нажал на поршень. Надавил ему правым коленом на поясницу, притянул к себе, а сам прислонился к «ягуару». Подержал его в таком положении, пока он махал руками и пытался схватиться за шприц.

Он стал слабеть.

Обмякать.

А потом его руки бессильно повисли, колени подломились, и голова свесилась вниз.

– Заднюю дверь открой.

Элис обняла себя руками:

– Эш, это не…

– Все, что тебе нужно сделать, – это просто открыть дверь, этого никто не увидит.

К тому же машина загораживает.

Она бросилась к машине, открыла заднюю дверь «ягуара».

Я повернулся и сунул Мэнсона внутрь, так что он плюхнулся на пол перед задними сиденьями. Поднял ему колени, чтобы ноги наружу не торчали. Снял с заднего сиденья клетчатое покрывало, набросил на него. Захлопнул дверь:

– Ну вот, тепло и уютно.

Даже если стоять рядом с машиной и смотреть внутрь, никогда не догадаешься, что он там.

Подождал, когда проедут машины, перешел через дорогу к «порше», достал наклейку, которую стащил из комнаты дорожной полиции, и прилепил ее на лобовое стекло. «ПОЛИЦИЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНА». Теперь машина могла стоять здесь неделями, а все только и будут стонать по поводу того, что за банда ленивых ублюдков эта полиция Олдкасла.

Можно было возвращаться к плану А.

36

Элис переступила с ноги на ногу, оглянулась на «ягуар». Голос чуть громче шепота:

– Он умер?

Я щелкнул болторезом, перерезав еще одно колечко в проволочном заборе:

– Ты пей чай.

Дождь барабанил по ткани ее зонтика. Капли отскакивали и, попадая в свет уличных фонарей, сверкали как фейерверк. На другой стороне паркинга во всей своей ржавой красоте раскорячился «Парсонз Кэш энд Керри»; пара неоновых букв на вывеске была на грани смерти, еще три уже умерли. На мокром асфальте валялась пара крупногабаритных тележек для продуктов, совсем рядом с вагончиком, где мы купили два чая, «Кит-Кат» и вафли с карамелью.

Мусор заплатками прилипал к проволочному забору. Вырвавшиеся на свободу пластиковые мешки. Пакеты от картофельных чипсов. Рваные газеты с выблеванными историями на мокрых серых страницах.

Она отхлебнула из пластиковой чашки, поморщилась:

– Ты уверен, что это…

– Уверен. – Щелк. – И вообще, он не умер, он просто отдыхает. Если верить Ноэлу, наш друг мистер Мэнсон пробудет в отключке еще часа три.

А если придет в себя раньше, все равно никуда не денется.

Щелк.

Закончил.

Должен признать, работа сделана на славу – в проволочной сетке был прорезан аварийный люк такого размера, чтобы сквозь него мог протиснуться не самый большой человек. Слегка замаскируем, и дыры почти не видно.

С противоположной стороны забора виднелось прямоугольное здание, на крыше название фирмы, едва видное через петли проволоки: «ЛАМЛИ И СЫН. ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ. Осн. 1946». Двор пустой, здание покрыто потеками ржавчины, окна на первом этаже заколочены фанерой. Освещения нет, только тени и силуэты.

Элис встала на цыпочки, вгляделась:

– Не нравится мне здесь. Жуть какая-то.

– Наверное, поэтому миссис Керриган выбрала это место. Чтобы было тихо и волшебно, и удобно труп бухгалтера мафии передавать.

Поднял пару пластиковых мешков, привязал на сетку над дырой. Место отметил.

Выпрямился, открыл багажник «ягуара».

Внутри, в уютном брезентовом гнездышке, лежал Пол Мэнсон. Я целый моток упаковочной ленты извел, пока заматывал ему лодыжки, потом колени, а потом сведенные за спину запястья. Шея стянута веревочной петлей, другой конец веревки привязан к лодыжкам – начнешь дергаться, и все, гаррота.

Все, конечно, о’кей, вот только кляп – рискованная штука. Если он на анестетик плохо среагирует, то может рвотой захлебнуться, но… ничего не поделаешь. Не хотел бы вот так помирать – не отмывал бы грязные деньги для всяких разных гангстеров.