Колыбельная горы Хого

– Всё в порядке, я просто не ожидала, – выдавила она, распрямляясь и натягивая вымученную улыбку. – Я пришла сказать, что Хидэо стало лучше. – Она сделала паузу, ожидая, что Ханзо что-то скажет, но тот молчал. Не дождавшись ответа, продолжила: – Ещё я принесла тебе немного еды и… выпивки. Выпивка – это от Кёко.

Мико вручила ему в одну руку бутылку, в другую – неочищенный варёный картофель и завернутый в нори рисовый пирожок.

– Прости, я бы принесла что-то получше, но подумала, что будет странно, если я буду брать еду и… на самом деле, наверное, можно было бы и взять, но я… в общем, если ты проголодался, то вот. – Она нащупала в рукаве забытый корень лотоса и тоже протянула Ханзо.

Он – всё так же молча – взял еду.

Мико потопталась на месте, надеясь, что произойдёт хоть что-то, но поняв, что ждёт зря, быстро поклонилась и развернулась, чтобы уйти.

– Лекарь сумел исцелить его высочество? – раздалось за спиной, и Мико обернулась.

– Нет, – сказала она, пытаясь разглядеть в темноте выражение лица Ханзо, но видела только светящееся золото глаз. – Но лекарь снял жар, и Хидэо заснул. Ещё лекарь обещал дать нам в дорогу отвар, который поможет Хидэо чувствовать себя лучше.

Ханзо кивнул, посмотрел на еду, которую держал в руках, потом – снова на Мико. Она ободряюще улыбнулась.

– Еда не отравлена, может быть, не очень вкусная, не знаю, что ты привык есть во дворце, но…

– Спасибо.

Мико опешила. Почему-то слышать благодарность из уст Ханзо было странно.

– Пустяки. Не хотела, чтобы ты остался голодным…

– За то, что рассказали о его высочестве.

– А, а… да, – Мико замялась. – Пожалуйста. Тебе… тебе не одиноко тут? Не холодно? Ты даже костёр не развёл…

– Нет. – Ханзо опустился на траву, скрестив ноги, отставил бутылку в сторону, вытащил из-за пазухи тэнугуи, расстелил перед собой и положил на неё еду.

Мико присела рядышком на корточки и обхватила колени руками, с интересом наблюдая за Ханзо. Отчего-то ей очень не хотелось оставлять его одного. Ей казалось неправильным и несправедливым, что они бросили его в лесу, а ещё она не верила в то, что он ничего не чувствовал. Она видела в нём другую сторону, видела, как он обнимал Хидэо, слышала, как дрогнул его голос, когда принц потерял сознание. Про ёкаев болтали разное, и многие из жутких легенд действительно были правдой. Мико видела ёкаев в рёкане госпожи Рэй, своими руками убила жестокого кицунэ, смотрела в глаза чудищам на рынке Ёрумачи, жила… с Акирой. Но ещё она повстречала много совсем других, совершенно не похожих на чудищ, ёкаев: малютка Юри, дедушка Кио, кроткие кадзин, приютившие её на ночь, живущий бок о бок с людьми лекарь Такая, Кёко, Райдэн… Мир, который для неё рисовали сказки и легенды, оказался в действительности гораздо темнее и красочнее, страшнее и прекраснее. В нём были злой цуру, едва не погубивший Мико, и по-своему добрая цутигумо, разделившая свою жизнь с брошенной всеми слепой девчонкой.

Что-то подсказывало Мико, что и с демонами всё не так просто.

Они с Ханзо не разговаривали. Кажется, этого было и не нужно. Но Мико чувствовала, что тени, окружающие его, отступают, забиваются под корни деревьев, зарываются в землю – он не хотел её пугать. Или, может, ей хотелось в это верить. Пусть так.

Ханзо покрутил в руках картофелину, как будто не зная, что с ней делать. Потом всё же принялся очищать, острые когти ловко подцепляли тонкую кожуру и тянули, освобождая ароматную сердцевину. Когда картошка было очищена, Ханзо потянулся к маске, и Мико замерла в предвкушении – ей очень хотелось увидеть его лицо. Увидеть лицо настоящего демона.

Воздух расколол пронзительный крик.

Мико с Ханзо вскочили на ноги.

Она изо всех сил вглядывалась в ночь, в отблеск костра, который всё ещё плясал в деревне. Мико надеялась, что ей это только послышалось, но сердце рухнуло в пятки, когда крик повторился.

– Что-то случилось… – Она бросилась к деревне.

Ханзо свистнул, и земля задрожала под копытами его коня. Он вскочил в седло и протянул руку Мико. Она не сомневалась: ухватилась за его запястье, позволяя втянуть себя в седло, и они помчались вниз с холма.

Она не сразу сообразила, что происходит. Первое, что поняла: горит вовсе не костёр – полыхает дом старосты. А потом увидела их: десяток нукэкуби, выкашивающих жителей.

– Я уж думал, не появитесь! – крикнул Райдэн, возникая из ниоткуда. Он бросил Мико меч и ринулся в толпу, повалил безголовое чудище и пригвоздил его к земле своим клинком.

Мико выскочила из седла и едва не споткнулась о труп женщины, которой, судя по неровным лоскутам кожи на шее, оторвали голову. Мико хотела перепрыгнуть через неё, но застыла, встретившись взглядом с порхающей в воздухе головой нукэкуби. Он скалился, и вился над своим телом, которое держало в руке оторванную голову женщины. Рот её был разинут в беззвучном крике. Рука подняла голову несчастной, и изо рта нукэкуби вылилась чёрная жижа, заливая белое лицо погибшей. Голова женщины захрипела, глаза открылись, челюсти щёлкнули, и Мико вскрикнула, когда безжизненное тело под ногами схватило её за лодыжку.